Всё произошло слишком быстро. Клава даже опомниться не успела как оказалась в окружении городской стражи, а затем на её тонких, хрупких запястьях сомкнулись тяжёлые железные замки кандалов. Так глупо и нелепо… Попасться на краже какой-то дурацкой (но наверняка такой вкусной) колбасы. А что самое обидное — она даже не успела её попробовать! Поэтому её буквально волокли по сырым, едва освещённым каменным коридорам темницы жутко расстроенную, да ещё и голодную. Обстановка её ничуть не пугала, так как Клавдия жила в условиях гораздо худших, а вот сам факт заключения и перспектива провести здесь остаток своих дней — очень даже. Вот что бывает, когда начинаешь помышлять воровством в незнакомом городе: оказываешься в тупике и тупиковом положении.
Ржавая решётка, с режущим слух скрипом, распахивается и воровку попросту швыряют в камеру, словно мешок, набитый репой. От души так поцеловавшись с каменной стеной, а затем ещё и больно ударившись о деревянную шконку, девушка вскрикнула от неприятной боли.
— А-ай! Ммх… Можно было бы и понежнее что ли… Мой нос… — Клава провела тыльной стороной запястья под носом и обнаружила тёплую кровь на коже перчатки.
— Ну вот… — расстроенно хныкнула незадачливая ворюга и, прислонившись спиной к стене, медленно сползла по ней. Похоже, что она действительно смирилась с тем, что её поймали. Поэтому даже не пыталась хвататься за прутья решётки, трясти их, создавая шум и орать, что бы её выпустили. И так понятно, что это бесполезно… Но и плакать, сожалея о случившемся, она не могла. Да и сил у неё совсем ни на что не осталось.
Она тяжело вздохнула, рассматривая усталыми потускневшими глазами окровавленную руку, сидя на холодном полу, как вдруг из-за пазухи её рваных лохмотьев показывается крысиная мордочка. Всё это время Сеня надёжно скрывался в укромном месте. Розовый нос активно изучал новые запахи, что царили вокруг, а длинные усы забавно так подрагивали. Клавдия улыбнулась.
— Снова остались только ты, да я, Сеня — девушка приласкала крысёныша, облачённого в маленькую одёжку горожанина (на нём даже были кармашки и маленький колпачок), а он, в свою очередь, ластился к её ладошке.

Так она провела взаперти несколько часов. Чужие крики о помощи и просьбы пощадить доносились откуда-то издалека, жутким эхом отражаясь от каменных стен. Похоже, где-то там творилось что-то страшное и ужасное. Девушка не хотела об этом думать, а размышляла над побегом, но, судя по тому, как затянулась игра в крестики-нолики с Сеней, не очень сильно. На самом деле она ждала когда, наконец, вспомнят о её существовании и принесут еду. Крысёныш жалобно пискнул, лениво царапая когтями деревянную поверхность, вырисовывая крестик.
— Понимаю, Сень, мне тоже кушать хочется. — её слова подтвердились урчанием в животе, когда воровка распласталась на жёсткой деревянной шконке, положив голову на предплечье, выцарапывая нолик ногтём.
— Но давай дождёмся еды тут, а потом смоемся. Какая разница? Уже столько времени потеряли, можем ещё потерпеть... — пробурчала Клавдия. Крестик. Сеня выиграл. Счёт 3:3, когда послышались приближающиеся шаги в их сторону.
— Согласен на ничью? — она встрепенулась и села по-турецки в ожидании.
— Вот пришибленная, с крысами беседы ведёт. На, держи. — в её сторону летит корка чёрствого хлеба и немытая миска с чем-то отдалённо похожим на баланду.   
— Ну, наконец-то! Я уж подумала, что про меня запамятовали.— воровка аж засучила рукава, словно готовилась вкусить заморских яств, а не жижи, которая совершенно не внушала доверия. Однако, она поставила миску рядом и принялась крошить туда чёрствый заплесневелый хлеб. Так вкусней и сытней.
— И запамятовали. Иначе давно бы выпороли как сидорову козу. Да не до тебя сейчас. Князь скоро приезжает, так что посидишь тут до завтра, благо, компания у тебя подстать. — презрительно усмехнувшись, смотритель, звеня ключами, удалился. А Клавдия тем временем уже наминала содержимое миски за обе щеки и совершенно не обратила внимания на оскорбительный тон.
— Ммм! А эта лучше, чем у нас на хате была. Сказала же, не зря ждали. — Сеня так же лакомился содержимым миски с огромным аппетитом, забравшись на неё с лапами.
— Слышал, да? Князь приезжает. Удача снова на нашей стороне. Сейчас доедим и свалим отсюда, пока они будут заняты. — отполировав миску чуть ли не до блеска, Клавдия довольно похлопала себя по животу. Она по-настоящему умела наслаждаться самой паршивой пищей, которую даже крысы есть не стали.
— Ох, наелась... Сейчас бы поспать... — но крыс тут же возмутился безалаберности своей хозяйки. Он активно жестикулировал лапками, намекая на то, что им нельзя задерживаться тут. Нужно бежать!
— Ну так займись этим. Иди достань ключи, я не знаю... — девушка зевнула, потянулась на шконке и отвернулась к каменной стенке. Сеня лишь обречённо по-крысиному вздохнул. Делать нечего. Придётся идти за ключами. Хотя Клавдия спокойно могла взломать этот замок как два пальца об столбовую дорогу.

Долго ли коротко ли, но Сене удалось добыть запасные из стола в кабинете смотрителя. Благо, последний был слишком озабочен приездом Князя. Притащив ключ, Сеня принялся расталкивать воровку, но та лишь отмахивалась от назойливого грызуна, что поспать не давал. Но, в конечном итоге, ему удалось достать её, укусив за ухо.
— Ай! — вскрикнув и потерев место укуса, она снова зевнула и лениво потянулась.
— Ладно, ладно... Пошли. — отперев решётку, она оказалась снаружи. Крысёныш ловко запрыгнул ей на плечо и Клавдия, как ни в чём не бывало, принялась искать выход. Время от времени, всё же, осторожно поглядывая за углы и никого не обнаружив, лишь голоса где-то вдалеке, она стала двигаться по коридорам, пока не обнаружила лестницу, ведущую вверх. Сбежать по крыше - самое милое дело. Не драпать же через центральный вход, где стражи сейчас, как кур нерезаных.

Выбравшись в окно и пригнувшись, воровка осторожно ступила на крышу. Внизу что-то активно происходило, стража металась туда-сюда, поднимая пыль, словно потревоженные муравьи и никто не замечал её. Похоже, что всё складывается как нельзя лучше. Но Клавдия никак не усекла для себя, что подобные мысли - отрава для её ремесла.

Потому что, буквально под следующим её шагом, черепица предательски съехала. Сперва чуть-чуть. Она замерла, до крови закусив губу. Но затем это повлекло цепную реакцию. Сердце воровки провалилось в сапоги, а она сама покатилась вниз вместе с злосчастной черепицей. Сеня вцепился коготками в рваный капюшон её одежды в самый распоследний момент.
— МАМОЧКИ!!! — только и успела вскрикнуть Клава, прежде чем рухнуть с высоты третьего этажа прямо лицом в пыль и грязь. В глазах потемнело, а голова трещала, словно грецкий орех. Кажется, она что-то сломала... Но если бы только это было самой большой бедой... Ведь медленно приходя в себя, она всё отчётливей стала слышать громкое ржание лошади. А затем топот копыт прямо около своей бренной туши. Ох, сейчас же затопчет...

Клавдия всегда стремилась держаться от войны настолько далеко, насколько это вообще возможно. Само явление войны, когда люди, а порой даже близкие, друзья и родственники нещадно убивают друг-друга за что бы то ни было — пугало до тремора в руках, дрожи в коленках и неконтролируемой паники. Она всегда убегала в свою «нору», стоило глашатаям начать выполнять свою прямую обязанность и оповещать народ о ситуации в мире. А ситуация была отнюдь не радужной, хоть и далеко от её предыдущего места проживания. Но вспыхнувшая война не сулила ничего хорошего. Поэтому Клавдия  полностью отгородилась от всего этого. И понятия не имела что же там происходит... Она была далека от высших сословий настолько, что порой казалось, будто звёзды и те находились на расстоянии вытянутой руки. Между ей и теми, кто принимает решения государственной важности — бесконечная пропасть. И всё же...  Всегда была возможность выяснить откуда ноги-то растут. Но как сказал один её хороший знакомый: «ноги из задницы растут, а ты в полной жопе, как обычно.» И с этим невозможно было спорить. Особенно сейчас. Когда расстояние между самым важным человеком и, буквально, никем, сократилось на вытянутую руку. Вот и дотянулась до звезды...

Громкое взволнованное ржание коня, какая-то возня и мужские крики стали проявляться отчётливей. Однако, у нищей воровки не было ни сил, ни желания подняться на ноги. Хотя стоило. Если не для того, что бы, в очередной раз, попытаться совершить идиотский поступок и сбежать, то хотя бы для того, что бы преклониться перед самим князем. Но, видать, не судьба: тот лишь пнул бездыханное тело разок. Оно никак откликнулось. А затем, внезапно, Клавдию с поразительной лёгкостью отрывают от земли.  Очертания мужчины, что не побрезговал взять этот убогий мешок с костями, расплывались в глазах: они двоились, а затем и вовсе померкли. Её лишь чудом не стошнило прямо князю под ноги. Было бы... Очень неловко. К слову о том, что «хуже уже и быть не может». Может. Ещё как. Во рту лишь разливается до боли знакомый железистый привкус собственной крови... Она просто теряет сознание. И уже всё равно: бросят обратно в темницу, закуют в кандалы по рукам и ногам или срубят голову с плеч. 

Её тушу куда-то забрали. Она уже не понимала что происходит. И если бы только Клавдия знала какую же свинью подложила местному смотрителю... Её побег и это дурацкое падение перед самым важным человеком... Там не камень в его город, а целый валун. Тот самый, что на перекрёстке лежит. Только по всем направлениям ему придётся не сладко. И если до этого у него в планах было просто высечь девчонку розгами, да вышвырнуть на мороз, то сейчас хотелось насадить её голову на пику и воткнуть её пред вратами, что б неповадно было всяким умникам и шутникам так подставлять его. Но пока главнокомандующий находился здесь, он не имел права так поступать.

Сеня всё это время прятался у девушки под одеждой и не высовывался. Лишь когда пришло время осмотра, верный компаньон и друг высунул мордочку, при этом напугав лекаря и не позволяя тому выполнять свой долг. Сеня агрессивно пищал и грозился напасть на чужака. Вообще он отличался удивительным умом и смекалкой. Прекрасно знал, что когда представители мужского пола тянут свои руки к женскому телу, то это не сулит ничего хорошего. Тем более, если хозяйка в отрубе. Сеня подобное пресекал и не один раз, самоотверженно защищая хозяйку. И тем ни менее, в этот ему пришлось уступить, сделав исключение. Лекаря он допустил и не зря: перелом сразу пары рёбер на лицо. И это не говоря о раскроенной губе и, скорей всего, сотрясении.

Знахарь сделал всё, что мог: перебинтовал, оставил настойку, которую было необходимо выпить по пробуждению и покинул небольшое помещение. А вот Клавдия постепенно стала приходить в себя. Обоняние мгновенно напоролось на непривычные запахи, от чего девушка поморщилась. Голова по-прежнему страшно гудела. Словно её дубиной от души так огрели.
— Ох, моя голова... — простонала воровка. Она попыталась дотянуться до затылка, но обнаружила, что прикована железными кандалами к койке. Руки обессиленно падают обратно и она продолжает жалобно мычать. Присутствие рядом постороннего человека ускользает от неё.
— Где это я? Что случилось? Сеня... Сень, ты где? — Клавдия звала своего товарища, который вновь спрятался у неё за пазухой и не выдавал себя.

Но затем она наконец открывает глаза. С трудом фокусируется и...
— З-здрасьте...

Отредактировано Клавдия (2023-02-25 04:11:42)

Что правда — то правда: сейчас любое движение, даже мало-мальское напряжение в мышцах, отзывалось резкой, тупой болью во всём остальном теле, вынуждая забыть напрочь о каком-либо побеге. Дышать и то больно, ибо лёгкие, наполняясь воздухом, раздувались в грудной клетке и с каждым вдохом напоминали о сломанных рёбрах. Оттого несколько раз возникало чувство, будто воровка задыхается. Но нет. Она стойко терпела, привыкая к новым болезненным ощущениям. Как обычно. Потому что стоит привыкнуть и уже боль не кажется такой уж ужасной. Это единственный выход, когда ничего другого не остаётся. 

Клавдия понятия не имела кто стоит перед ней. Точней сказать, кто конкретно. Потому что на первый взгляд, да и на второй тоже — статный барин явно не из местных законников. Без доспехов или формы, но с оружием. Значит человек важный. Да и шмотки дороги-богаты. Это видно и при слабом свете издалека. Простому люду такие одеяния не по карману. И не по статусу. На подобное у воровки глаз намётан. Когда мужчина подошёл ближе, да наклонился, что б высвободить несчастную от тяжести железных оков, она в этом лишь убедилась. Дёргаться или совершать иные резкие движения не стала. Во-первых не видела в этом смысла, а во-вторых возможности не было. Зато было стойкое ощущение, будто её с остервенелым пристрастием отмутузили ногами несколько человек. Шаманка лишь потёрла покрасневшие запястья, приложив колоссальные усилия, что бы приподняться и сесть на койке. Выражение лица воровки даже вполовину не передавало той боли, что испытывало её тело. Но, похоже, что она почти привыкла, кутаясь в ветхое одеяло.

Оценила ли она иронию слов, прозвучавших от князя или нет — останется загадкой, но когда он протянул ей настойку, то Клавдия без колебаний или недоверия приняла её из его рук, на миг коснувшись его руки и задержавшись, она с благодарностью взглянула на него.
— О, благодарствую. Как-раз так жажда изморила… — Даже выдавила из себя что-то наподобие улыбки, которая вперемешку с болью и открывшейся раной на губе, больше походила на гримасу полного отчаяния.

Поднеся к лицу и обхватив двумя руками, принюхалась. Её повадки и в самом деле напоминали крысиные. Отпив немного, она стала привыкать к интересному травяному вкусу. Прикрыв глаза, на миг показалось, будто в кружке разлито чисто поле. Но не успела она насладиться ассоциациями, как на воровку посыпался целый шквал вопросов. Довольно резонных и справедливых. Но неожиданных. Она аж вздрогнула. Замерла в той же позе. Только лишь взглядом стрельнула в сторону князя. Обычно, как правило, её никогда никто об этом не спрашивал и не интересовался. Ловили — наказывали, вот и весь был разговор. А тут…

На последнем слове Клавдия аж шумно сглотнула настойку. Надутые щёки тут же впали и она опустила кружку. На несколько мгновений в комнате повисла тишина. На самом деле она просто собиралась с мыслями, только и всего. Врать… А какой смысл говорить неправду? И о чём? Глядя на неё и так всё ясно как солнце на небе. Нелёгкое детство, брошенный несчастный ребёнок, побирающийся на улице и умирающий с голоду, пытается выжить в этом огромном и жестоком мире. Не умеющий больше ничего, кроме как воровать. Да с крысами разговаривать. Как-то даже тоскливо стало от этих мыслей, стоило лишь задуматься. Но лучше уж журавль в небе, чем утка под кроватью. Поэтому, наверное, стоит поведать истину.

— Я Клавдия. — девушка пожимает плечами, опустив кружку с лекарством и ловит в ровном зеркале жидкости своё собственное отражение.
— Просто Клавдия. — без села, без племени, без кола и без двора. Что тут ещё добавить?
— В темницу угодила за то, что хотела есть. — ответила она, хоть её слова и могли показаться дерзкими. Однако, поймав строгий взгляд мужчины, моментально присмирела и насупилась.
— Колбасу украла. — вдруг ей стало стыдно за свой поступок. А это значит, что за всё своё житие в целом. Когда множество нитей судьбы сводятся в одной единственной точке —  на украденной колбасе, от которой зависит жизнь, значит ты совершенно определённо что-то делаешь неправильно.

Клавдия внезапно вспомнила одно очень давно забытое чувство. Когда отец был недоволен и ругал за проступки и шалости. Он никогда не бил свою дочь. Да и маленькой она тогда была. Но одного его взгляда было достаточно, что бы егоза задумалась над своим поведением. Казалось, будто бы эти, похороненные заживо, ощущения вновь вернулись к жизни. Но она сделала ещё один глоток настойки.
— Между прочим, я даже её попробовать не успела. А сбежала очень просто… Ключи нужно лучше прятать. — буркнула Клава и вытянула левую руку пред собой. Отсутствие одного пальца на ней сразу бросалось в глаза. Но через мгновение из-под накинутого на плечи одеяла вновь показалась крысиная мордочка. Сеня сперва недоверчиво принюхивался, оценивая степень угрозы, исходившей от чужака. Его крохотный розовый носик подрагивал вместе с усами.
— Ну же, выходи, дай на себя взглянуть. Не бойся, он не укусит. — девушка поднимает вопросительный взгляд на мужчину.
— Не укусите ведь? — Надеясь на положительный ответ, крысёныш, одетый в забавную одёжку и даже миниатюрный колпачок, спустился вниз и сел на ладони девушки.
— Это Семён. Надёжнее друга во всём свете нет. Он достал для меня ключи… И не единожды спасал мою жизнь. Мне все крысы товарищи, но Сеня — самый лучший. Он понимает всё, что я говорю. И всегда слушает. — с искренней теплотой отозвалась девушка. А Сеня глядел на князя своими глазами-бусинками, сидя на задних лапах.

— А… А вы, собственно, кто? — наконец до Клавдии дошло, что она совершенно ничего не знает об этом человеке.

Отредактировано Клавдия (2023-02-28 04:35:18)

Её взгляд падает на собственное уродливое, но полностью заслуженное, увечье и мгновенно тускнеет, приобретая совершенно безразличный оттенок с крайне отдалённым отголоском сожаления. Просто потому что давным-давно свыклась с этим. Как-то перестала обращать внимание. Да уж, такую, да ещё и псоватую, точно в жёны не возьмут. Да и чёрт с этим. Она не думала об этом никогда. Воровка лишь перебирает пальцами и снова ощущает эту пустоту. Но не боль. Её уже давно нет. По крайней мере от того, что сделали с её руками. И это он ещё спины её не видел. Хотя, вряд ли бы диву дался, коли сам князь.
— Возможность украсть вора рождает. Так что... Такова доля моя. — отрешённо вздохнула Клавдия. И да, действительно свезло так свезло... Не хотелось бы лишиться целой руки, к примеру. Тогда уж точно в её сторону даже товарищи не взглянут. Но да ладно. У каждого свои скелеты в шкафах и раны на теле. Ведь, ни смотря на все тяготы своей жизни, Клавдия ничуть не унывала. Лишиться пальца и красоты кожи на руках — далеко не самое страшное. Грустила поначалу, конечно, но не измывалась над собой и не жалела до глубины души. Что сделано - то сделано.

Воровка второй, свободной рукой, удерживала уже подостывшую, почти холодную, травяную настойку. Она вновь поднесла стакан к обветренным и искалеченным губам. Лекарство, попадая в открытую рану, не доставляло дискомфорта. Лишь совсем слегка щипало, что Клавдия даже и не чувствовала. Однако, когда мужчина, до этого строгий и серьёзный, неожиданно рассмеялся, Клава аж не поверила, что он вообще был на это способен. Она, в очередной раз, набрала полный рот воды. А затем он представился...
Карманница аж поперхнулась, вовремя успев прикрыть рот тыльной стороной предплечья, иначе обдала бы собеседника фонтаном прямо в упор. Настойка ручьём хлынула прямо из носа, а попытки прокашляться вызвали лишь проступившие на глазах слёзы и возобновившуюся в грудной клетке адскую боль. Она ожидала, что он окажется кем угодно, только не самым важным человеком в этом княжестве.

Кое-как вытерев лицо краями одеяла, она закуталась в него сильней, словно это как-то могло спасти положение. Клавдия полностью запуталась в мыслях, словно от того, что он назвался, что-то изменилось. На самом деле да. Изменилось. Её восприятие сложившейся ситуации. Теперь стало ещё куда более неловко за произошедшее. Но зато теперь её интересовало другое: за каким лешим он тратит своё драгоценное время, точит с ней тут лясы, вместо того, что бы... Чем там князья занимаются? Государственными делами, вот, точно! Она слабо себе представляла процессы этих самых дел, но они наверняка крайне важные! Важнее, чем эта захухря в лохмотьях. В этом она была уверена больше, чем в себе.

— П-простите... Не в то горло попало. — немного придя в себя, процедила она.

— Вы уж не серчайте, что не признала сразу, княже. Давеча я тут у вас. Можно сказать, со вчерашнего дня. Так-то, родом я из соседства вашего, из Дубровицы. — поведала девушка и, наконец, отставила почти пустой стакан.
— Но вы не подумайте, я без злого умысла забралась так далеко... Шпионить или чинить вред на вашей земле и в мыслях не держу. Просто... — она понятия не имела, насколько правдоподобно звучит её речь. И верит ли князь её словам вообще? Потому что у него есть множество причин не верить ни одному сказанному слову. Кто в здравом рассудке будет верить воровке? Но она оказалась в слишком щекотливом положении... Тут всё что угодно на ум прийти может.  Тем паче, что княжья угроза всё ещё была в силе. Она об этом хорошо помнила.
— Есть на то причины. — ей правда не хотелось рассказывать всей своей истории. Хотя бы потому, что ему она может показаться совершенно не интересной. Какое дело правителю до каких-то там мелких разборок среди воришек и её страхов? Вот и она подумала так же.   

Но тут снятое с перста кольцо с тяжёлым характерным звуком упало на деревянный пол. Укатившись далеко, оно и вовсе исчезло из виду. Клавдия с первых же секунд, как пришла в себя, думала как стащить эти перстни, что так и манили воровку, привлекая своей красой и блеском. Иногда в Клавдии просыпался неконтролируемый клептоман и ей трудно было контролировать свои желания. Но теперь, когда она знает кто перед ней, подобные мысли даже боялись посещать её голову. Она избегала их аки вурдалак серебра и правильно делала. Негоже так отвечать добром на добро. Так или иначе...

— Ой, Князь уронил своё кольцо. Сень, будь другом, принеси, пожалуйста. — вежливо и непринуждённо просит воровка и крыс, поняв, что выбора у него особо-то и нет, лихо спрыгнул с хозяйской руки, поскакав в сторону укатившегося кольца.
— Я вам больше скажу, он и вас прекрасно понимает. — добавила она. Понимает, однако, само-собой, слушаться вряд ли будет. Но это пока. Пока не установлены доброжелательные отношения. И пока её друг копошился под шкафом, она вспомнила ещё кое о чём. 
— О, так я ещё кое-что умею. С вашего позволения... Могу показать. — она сама не понимала зачем ей это нужно. Зачем хвастаться своими способностями перед таким человеком? Видать, и вправду одичала и ей так не достаёт обычного человеческого внимания, что он, аки дитя малое, готова показывать всё, что только может, лишь бы на неё взор обратили.
— Ох... Мммх... — перебинтованная, она изо всех сил, но тщетно пыталась дотянуться до своей обуви, которую окаянный лекарь поставил так далеко от койки. Боль в костях вновь дала о себе знать, хоть и не так сильно, благодаря выпитому лекарству. Но пульс отвратительным набатом отбивал в висках, в глазах снова потемнело и девушка опустила руку, бросив жалкие потуги.
— Вы... Не могли бы... Коль не трудно, подать мой сапог, пожалуйста?— искренне, но так жалобно попросила девушка, словно забыв про то, что узнала только что о человеке, сидящим напротив. Но в сапоге Клавдия прятала тот самый подарок от отца, который он завещал своей дочери перед кончиной. Ту самую дудочку...
Сеня, тем временем, притащил княжий перстень в зубах. Зверёк  действительно обладал крайне высоким для крысы интеллектом. Он был способен сам анализировать и принимать решения. И то, что он принёс кольцо именно мужчине, а не своей хозяйке, говорило о том, что крыс не только понимает её, но и то, что он вовсе не дрессированный. А вполне самодостаточный. Клавдия не сомневалась в том, что Сеня справится, поэтому даже не обратила внимание на то, как он ловко взобрался по сапогу мужчины и оказался у того на колене, предлагая забрать свою вещь.
— Левый, если можно. — немного стеснительно указала пальцем Клавдия. Сама она не дотянется, если не встанет с койки.

Отредактировано Клавдия (2023-03-05 04:08:29)

Сеня без проблем выполнил проверочное задание князя, хоть и немного сомневался в правильности действий своей вечной спутницы. Ведь, раскрывая перед, по сути, совершенно незнакомым человеком, пусть и князем, все свои козыри, она вовсе не думала чем это может обернуться в конечном итоге. Что подобное колдунство могут счесть опасным. Приравнять к чему-то враждебному, чужеродному. Клавдия совершенно не задумывалась о последствиях. Впрочем, как обычно. Просто потому что за всё время, что он провёл вместе с девушкой, которая звалась Крысоловом, Сеня повидал немало людей. Среди них были как хорошие, так и плохие. Да вот последних, к великому сожалению маленького животного, попадалось куда больше. Или же их поступки врезались в память пуще добрых. Но, проще говоря, крыс не доверял прочим людям. И старался, по мере возможности, оберегать свою хозяйку от опрометчивых поступков и сомнительных знакомств. Просто сейчас ситуация немного иная... Не позволяющая уходить в самоволку.

— Как вам сказать... Так-то любая, если очень вежливо попросить. Крысы... Они же как люди: совсем не любят, когда их пользуют в своих корыстных целях и обращаются к ним только когда что-то необходимо. Это никому по нраву не приходится. — когда Сеня вернулся к своей хозяйке, забравшись на плечо, она склонила голову набок, касаясь зверька щекой. И даже очи блаженно прикрыла, ощутив кожей тепло лучшего друга, который ни разу за всю жизнь не подвёл, не бросил в трудную минуту и не сбежал. Он всегда был рядом последние несколько лет, когда было особо тяжело. 
— Нет, они лучше людей. И то, что мерзких предателей нарекают их именем не имеет совершенно никакого основания. — воровка даже не заметила, как её потянуло в сентиментальность и эмоции. Просто ей хотелось, что бы как можно больше людей узнали всю правду. Да, крысы портят кровь всему роду людскому. Но разве человек не так же справляется с этой задачей, истребляя брата своего? Но последующие вопросы от князя немного насторожили девушку. Интересно, к чему это всё?

— Он абсолютно всё осознаёт. Он в курсе, что если не подыграет, то мы, скорей всего, не доживём до заката. — следовательно всё было исполнено сугубо по его собственной воле. Она же сказала, что Сеня - её друг, вот только никто и никогда, почему-то, не воспринимает этих слов всерьёз. Собак, так вообще зовут лучшими друзьями человека, вот только, зачастую, обращаются с ними далеко не как с друзьями и в 100% случаев смотрят на этих животных сверху вниз, никогда не воспринимая как равного. А разве так с друзьями поступают? У Клавдии же всё по-честному: она называет крысу другом и обращается с ним так же. Он не питомец, а компаньон.

— Но я понимаю ваше недоумение, княже. Людям, бывает, сложно поверить, что кто-то вроде них... — она погладила товарища по жёсткой шёрстке, пока тот сидел на плече. А затем, когда стало гораздо легче, потянулась к подкинутым ближе сапогам, бросив между словами короткое «благодарю сердечно».
— Способен находится с человеком на одном уровне, а может даже и выше. Им охоче верить, что умней них во всём свете нет. — Клавдия вовсе не думала как-то дерзить, или, не приведите боги, оскорбить. Вовсе нет. Просто, как ей казалось, констатировала очевидный факт. Она слишком часто сталкивалась с подобным отношением людей. Но да ладно...

Запустив руку в левый сапог, она таки выудила оттуда кое-что. Кое-что продолговатое. На короткий миг могло показаться, что это оружие, но присмотревшись, становилось понятно, что это всего-навсего небольшой музыкальный инструмент. Да и вообще никаких движений в сторону мужчины Клавдия не делала. Лишь сжимала в ладони заветный подарок. Она его никогда не использовала без острой нужды. Даже в особо-опасные для жизни моменты предпочитала решать всё своими силами и возможностями. Но сегодня пришло время, наконец, воспользоваться им.

Забавно, на первый взгляд. Вот только инструмент этот намного эффективней пресловутого ножа. Да и любого другого оружия. С которым вовсе не просто справиться, как может показаться.

Она немного помедлила, будто бы всё ещё находилась в раздумьях. Может быть она слишком поспешила? Но делать нечего. Сказала «А», то говори и «Б». Придётся исполнять. Клавдия шумно выдохнула и поднесла дудочку к губам.   
— Вы... Вы только не пугайтесь, хорошо? — предупредила она на всякий случай, прежде чем вдохнуть в инструмент воздух. Из отверстий сразу же вылетела пыль, от того, что его долго не использовали. Однако, звука никакого не последовало. Будто бы инструмент был не исправен или же дудочник из неё никудышный, и всё это не более, чем нелепый фарс. то самое желание время потянуть.

Но уже через секунд пять-десять помещение словно ожило. В тусклом свете не сразу понятно, да и поверить в это было сложно, но комната стала наполняться её хвостатыми собратьями. Они лезли отовсюду, откуда только можно: с потолка, со стен и даже с окна. Валились со всех плохо заделанных щелей и прогрызенных нор. Для несведущего человека - отвратительное, мерзкое зрелище. Когда одна единственная крыса не являлась поводом для волнения, то такая серая армия с горящими глазами, жёлтыми ядовитыми зубами и острыми когтями могла повергнуть в ужас. Возникало одно единственное желание: забраться как можно выше, ведь сбежать из такого окружения невозможно.

Грызунов собралось порядочно. И это она ещё не пыталась созвать всех в этом остроге, иначе им самим бы тут места не осталось. Поэтому она отняла дудочку от губ, перестав играть. Крысы всё ещё держали и свою повелительницу и князя в своём окружении, но не нападали.

— Вот что я умею.

Отредактировано Клавдия (2023-03-07 05:23:41)