Ульвхеднару, которого Ригинлейв избрала вестником, чтобы сообщить Халбранду о своем отъезде, можно было только посочувствовать. Самому Халбранду, в общем-то, тоже. И в другой ситуации Вигмар, возможно, и воззвал бы к голосу совести ярла, призывая подумать о своих подданных, чье беспокойство было вызвано исключительно заботой об ее безопасности. Но сегодня он был не готов к таким воззваниям, понимая, что они противоречат его собственным интересам. Хотя нет, не только его собственным, их с Ригинлейв интересам, их желанию и возможности провести время вдвоем. То немногое время, которое у них еще оставалось на этом острове и в которое они, как и сегодня ночью, еще могли принадлежать только друг другу.
К тому же в своей способности защитить любимую женщину куда лучше даже целого отряда гвардейцев, Вигмар нисколько не сомневался. Неважно, кто попытается встать у них на пути: Грила, колдун-некромант или горстка случайно оказавшихся на острове разбойников. Любому из них, чтобы добраться до Ригинлейв, придется сперва разобраться с ним, а это, без ложной скромности, сделать будет не так уж просто. Ульвхеднарами, за исключением, Халбранда, охранявшего Ригинлейв, как свою сестру, двигал долг и боязнь наказания, им самим двигало куда большее – любовь и боязнь потерять дорогого и любимого человека, а значит, и возможности его были несравнимо больше. 
Так что, увидев Ригинлейв одну, без провожатых, Вигмар не смог сдержать вздох облегчения, начиная седлать коня с удвоенной быстротой, чтобы эти самые провожатые не возникли из ниоткуда.
Вопрос о племянниках заставил его усмехнуться:
- Они как раз близки к тому, чтобы разведать остров вдоль и поперек, - пошутил он. – Не знаю, что бы я делал без форинга, которого они превратили в няньку.
Уж точно не имел бы для себя ни одного свободного мгновения. Но лучше не иметь и свободного мгновения, будучи занятым игрой с детьми, чем иметь вечность для себя, оставшись на этом свете совсем одному. Так что вопрос Ригинлейв о кошмарах, бывший в чем-то эхом его собственным мыслям, заставил его поспешно кивнуть.
- Больше не будет никаких кошмаров, Ригинлейв, поверь, - не тех, что приходят к ним во снах. От них, увы, так просто не избавиться, но и они стираются со временем, забываясь. Но тех, которые приходят из другого мира, чтобы утащить туда детей, точно не будет. – Грилы больше нет. И некроманта, одержимого больной идеей провести в наш мир всевозможных чудовищ, тоже.
И вряд ли такая мысль придет в голову кому-то еще. Ну, а если придет, что ж – пример колдуна, умиравшего долго и мучительно, так что даже предстоящая встреча с Хель его уже не радовала, будет хорошей бочкой ледяной воды на эту самую голову.
- На этот раз все действительно закончилось навсегда.
И то, что они с Ригинлейв здесь и сейчас, ночь удовольствия, которую они провели вдвоем – были лучшими тому подтверждением. Будь оно по-другому, не сумей они остановить Грилу и колдуна, и ничего бы этого у них не было. По крайней мере, так ему казалось.
Долину с источниками они нашли действительно быстро, по легкой дымке, поднимавшейся над горячей водой. Дымке, чем-то напоминавшей туман, пусть и не такой густой и серый, как тот, что встречал их в Ирии, но все равно невольно заставивший Вигмара едва заметно передернуть плечами.
Он невзлюбил туман с того самого дня, когда их отряд сумел таки пробиться к княжеским палатам. Невзлюбил, потому что не мог забыть его серых клубов, сводящих неведомым ужасом с ума бывалых хирдманов, словно малых детей. Не мог забыть кровожадных тварей, которые выходили к ним из туманной мглы… И много того, что случилось потом, забыть не мог тоже. Эти образы, порой, преследовали его во снах до сих пор, заставляя просыпаться в холодном поту и тщетной попытке нащупать на поясе меч. 
Но стоило подъехать ближе, как стало понятно, что ничего угрожающего в источниках не было. Напротив, один их вид вызывал какое-то умиротворение. Они походили на множество мелких озер, объединявшихся протоками в единый водоем, причудливой формы, окруженный невысокими каменистыми холмами. Водоем, исходивший паром, как бочка с кипятком на морозе.  Вот только никакого костра, подогревающего воду, под этой бочкой не наблюдалось.
- Я много слышал об этих источниках прежде, - признался Вигмар, спешиваясь первым и привычно придерживая лошадь Ригнилейв. – Но никогда особо не верил. Думал, что это какая-то сказка. Горячая вода, выходящая из земли…
Сейчас же водоем казался ему вполне реальным. И чтобы убедиться в этом окончательно, он шагнул к нему, стягивая с руки рукавицу, и погрузил ладонь в воду.
По сравнению с морозным воздухом вода в озерце сперва показалась обжигающей. Но стоило подержать руку в ней чуть дольше, как стало понятно, что та не горячее, чем в любой купальне. Как раз то, что нужно, чтобы согреться на холоде.
- Хотя после Йотунхейма трудно назвать сказкой хоть что-то. Добро пожаловать в басту острова Туманов, Ригинлейв.
Вигмар засмеялся, начиная торопливо стягивать с себя одежду, складывая ее на берегу, подальше от края воды, чтобы поднимающийся пар не пропитал ее сыростью, превратив их возвращение обратно в пытку холодом.
Морозный воздух обжигал кожу, вызывая озноб и заставляя спешить, но все же, войдя в воду по колено, и чувствуя, как та приятно согревает ноги, он обернулся, подзывая женщину:
- Иди сюда, - и протянул руку, чтобы помочь спуститься к воде и ей.
Горячая вода доходила ему до груди, доставляя блаженство одним своим прикосновением. Настолько, что хотелось лечь на воду, раскинув руки, закрыть глаза и лежать так, не двигаясь, пока рог Хеймдаля тебя не разбудит. Но вместо этого, оттолкнувшись от каменистого дна, Вигмар в несколько взмахов доплыл до каменистой скалы на другом берегу озерца, на которой виднелись несколько губок мха, ничуть не хуже тех, что нередко использовались в парных. Отломал одну из них и так же, вплавь, вернулся обратно, обдавая Ригинлейв брызгами.
- Раз уж мы в купальне и почти что благословленные жрецами муж и жена, - произнес он,  полушутя-полусерьезно, оказываясь у женщины за спиной, – позволь за тобой поухаживать.
И с этими словами коснулся губкой ее плеч и шеи, обтирая их. Кожа женщины все еще хранила на себе следы его поцелуев, которые сейчас, в горячей воде проступали сильнее, во всей своей «красе», напоминая о полученном ими удовольствии. Хотя для его продолжения горячий источник, казалось, подходил не намного больше, чем берег родника, да и времени у них было не так уж много, учитывая необходимость вернуться к началу жертвоприношения. Но все же несколько поцелуев были тем, что они точно могли себе позволить в продолжение минувшей ночи. А потому, скользя губкой по ее спине, Вигмар откинул в сторону мешающие волосы и склонился к женщине через плечо, прижимаясь к ее щеке губами и позволяя ей самой решать, чего она хочет.

Отредактировано Вигмар Соларстейн (2023-03-25 17:44:54)

Подпись автора

- Прошлой ночью ты была уверена в реальности происходящего, - пошутил Вигмар, отвечая на слова о том, насколько все это реально. – И даже заразила ею меня. Настолько, что сейчас я уже не сомневаюсь…. Так что да – это все реально: источники с водой, которая греется в земле, мы вдвоем и больше ни одной души на много верст вокруг.
Последнее и в самом деле можно было счесть настоящим чудом, ведь даже в жизни простого хэрсира возможность побыть наедине была роскошью, а уж про подобное в жизни ярла даже мечтать не приходилось. И то, что это чудо свершилось, с точки зрения Вигмара, было лучшим подтверждением тому, что они все делают правильно.
- Это потому что боги благоволят нам. И свели нас вместе, убрав с нашего пути всех остальных.
Наверно, боги делали это не только сейчас, но и прежде. И не раз. Вот только им не хватало прозорливости, чтобы осознать это и воспользоваться моментом. Не считая прогулки по Рябине, конечно. А значит, если сегодня жрец откажет им в благословении – это будет доказательством его лжи и злого умысла, но никак не свидетельством воли богов.
Мягкий отказ Ригинлейв не вызвал ни обиды, ни желания настаивать. В их возможности побыть вдвоем и насладиться пусть не телом, но разговором друг с другом тоже было свое удовольствие. Не то, что они испытывали сегодня ночью, но тоже по-своему приятное.
- Я помню, - усмехнулся Вигмар, снова отталкиваясь от дна и таки позволяя себе устроиться на спине, прямо на водной глади, широко раскинув руки, как парящая птица. – Помню, как ты загадывала на мече, чтобы Святогор сдох…
И это был, пожалуй, первый раз, когда он вообще заговорил об этом вслух, храня тайну желания Ригинлейв все эти годы.
Была ли та их встреча в руинах древнего замка первой попыткой богов свести их? Указать им обоим их судьбу? Возможно. Вот только даже если бы они поняли ее, что он мог бы сделать тогда, будучи семнадцатилетним мальчишкой?! Вызвать Святогора на хольмганг и убить? Вряд ли бы тогда у него получилось. Да и кто бы ему позволил?
Отцу Ригинлейв не нужно было соглашаться на этот брак. Нужно было отправить беловодского ублюдка обратно в Ирий по частям. Они все это знали. И верили, что в этом случае Ругаланн обошелся бы куда меньшим количеством крови и слез.
Вот только, кто сказал, что и в этом случае их с Ригинлейв судьбы бы переплелись? У младшего сына хэрсира, не имеющего даже собственной крыши над головой и вынужденного жить приживалой в доме старшего брата, не говоря о большем, шансов заполучить руку дочери ярла не так уж и много. Вполне возможно на Ригинлейв нашлись бы куда более знатные претенденты, способные уважать свою жену и сделать ее счастливой. И в этом браке ей не пришлось бы хвататься за меч, как последнее средство развода.
С одной стороны, наверно, он был бы рад, если бы Ригнилейв не пришлось пройти через те годы унижений и боли, о которых он мог лишь догадываться, и лишь малую часть которых хранила на себе ее спина.
С другой… Вигмар фыркнул, погружаясь в воду с головой, а затем резко вынырнул, вставая на ноги. Жизнь не знала сослагательных наклонений. И как бы оно было по-другому могут сказать лишь норны, если могут. А людям дано жить лишь сегодняшним днем, не гадая о прошлом и будущем. И его сегодняшний вполне его устраивал.
- И это желание теперь исполнено, - добавил Вигмар, возвращаясь к своей последней фразе. – А значит, ты заслуживаешь быть счастливой, за все те годы, что беловодский ублюдок тебя этого лишал… - он подплыл к женщине, пристраиваясь рядом у берега, так, чтобы их плечи касались друг друга. И глядя на Ригинлейв с улыбкой, добавил. - И я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы это счастье тебе подарить.
Вопрос о собственной женитьбе оказался неожиданным. С одной стороны, в нем не было ничего особенного, а значит, и лгать или пытаться утаить правду не имело никакого смысла. Вряд ли факт о его прошлой женитьбе мог быть Ригинлейв как-то неприятен или повлиять их с ней отношения.
С другой стороны, ответить на этот вопрос коротко и утвердительно – значило оставить лишние вопросы о том, что случилось с его женой, раз сейчас он снова свободен и готов вступать в новый брак. А рассказывать историю целиком было даже не столько тяжело, сколько непривычно – ведь до этого момента он никогда и ни с кем не говорил об этом. Что ж, пожалуй, стоило начинать. Ведь рано или поздно им с Ригнилейв действительно придется вернуться к этому разговору. Так почему не сейчас?
- В этом нет никакой тайны, - произнес он, поворачиваясь к женщине лицом. – Был... И ты ее знала. Это Эйдис – жена Вигмунда.
Вряд ли в силу разницы в возрасте они были хорошо знакомы. Эйдис была года на три старше самого Вигмара, а уж с Ригинлейв их разделяло и того больше. Но видеть ее в Ростунгхейме женщина точно должна была.
- Ты же помнишь, что в то лето, когда умер Горм,  я не ходил в набег вместе со всеми? Ушел отдельно со своим хирдом, ранней весной, едва сошла первая шуга на море. А вернулся уже поздней осенью, когда опали последние листья. Отца и брата к тому времени уже не было в живых, а в Ростунгхейме сидел человек беловодского ублюдка…
Предыстория получалась слишком долгой и печальной, но все же она казалась необходимой, чтобы объяснить, как получилось, что вдова брата стала его собственной женой.
- Я нашел Эйдис в усадьбе Тьярви-кузнеца, она там пряталась с детьми, выдавая себя за рабыню и боясь, что ее найдут. На тот момент, мы оказались единственными близкими людьми друг для друга во всей Арконе.
Вряд ли, конечно, это было поводом вступать в брак. Признаться, он до сих пор не понимал, что тогда сподвигло Эйдис на это решение. Какое-то отчаяние? Боязнь не найти другого мужчину и остаться одной на всю оставшуюся жизнь? Или какие-то тайные чувства, которые она к нему испытывала прежде? Как бы там ни было, Эйдис предложила ему стать ее мужем, а он не сумел ей отказать.
- В тот же год, незадолго до Йоля жрец обвенчал нас… А через год Эйдис умерла…
Уточнять, как именно, не хотелось. Смерть при родах была угрозой для каждой женщины в этом мире, кроме, разве что старух, уже утративших способность рожать. И эта угроза была реальна и для Ригинлейв, которой, если боги все же подарят им детей, предстояло пройти через муки родов. Не хотелось тревожить ее раньше времени. Но лучше было договорить, чем оставить простор для домыслов о том, как он придушил свою жену ночью, устав от ее общества.
- Она носила нашего ребенка. Зима выдалась суровой  даже по северным меркам. Эйдис простудилась и слегла, роды начались раньше срока… И ни ей, ни нашей дочери не удалось этого пережить…
Впрочем, дочери удалось. На пару дней. Возможно, родись она в теплом доме, а не в пещере, будь у них под рукой молоко - она не разделила бы участь матери. Но жизнь не знала сослагательных наклонений и в этом. А потому такие подробности казались уже откровенно лишними. Он и так сумел рассказать свою историю так, чтобы испортить всю красоту момента. Эта мысль вызвала очередную усмешку, и, коснувшись щеки Ригинлейв, Вигмар добавил, стараясь сгладить впечатление от своего рассказа:
- Прости, если испортил настроение снова. Не получаются у меня веселые истории, но… не подумай, что ты делаешь мне больно подобными вопросами, - возможно, это было и неправдой, но не хотелось, чтобы Ригнилейв чувствовала себя так, будто своим вопросом разбередила старую рану в его душе. Рана, если и была, зажила давно. Иначе в его жизни не появилась бы та жрица, оказавшаяся на самом деле сводной сестрой Ригинлейв. Мимолетная встреча, о которой он вспоминал еще реже, чем о своем первом браке, и к которой относился даже не как к любовному приключению, потому что любовью там и не пахло, а просто забавной истории. - Это было и это часть моей жизни – хорошая или плохая, но часть, и пытаясь молчать о ней, я все равно не избавлюсь от воспоминаний. Так что если хочешь спросить еще что-то – спрашивай.

Отредактировано Вигмар Соларстейн (2023-03-27 12:32:44)

Подпись автора

Если его рассказ и задел какие-то печальные струны в душе Ригинлейв, то виду она действительно не подала. И напротив, даже пыталась поддержать его, словно опасалась, что вопреки его заверениям, рана в его душе была все еще свежа. И за это сочувствие Вигмар был ей чисто по-человечески благодарен
Была ли Эйдис удивительной? Наверно, да.
- Я тебе даже скажу больше, - произнес он, глядя на Ригинлейв и продолжая рассказывать о своей первой жене. Сам не зная зачем. Может быть, потому что прежде ему вообще никогда не приходилось об этом говорить, и сейчас, пользуясь моментом, он пытался выговориться. – Она не просто решилась связать свою жизнь с мятежником. Она… Помогла мне выбрать именно этот путь.
Они с Ригинлейв никогда прежде не обсуждали, как так получилось, что он оказался в числе тех, кто присоединился к мятежу против беловодского ублюдка. С одной стороны, его мотивы были очевидны, но с другой…
- Когда я вернулся в Ругаланн и узнал о том, что случилось с моей семьей, мне советовали разное.
Слова складывались в предложения сами собой, но вспоминать об этом было не слишком легко, хотя ему и казалось, что за давностью времени все случившееся сгладилось в памяти и уже неспособно причинить хоть какую-то боль. Могло. Так что пришлось отвести взгляд, делая вид, что он любуется солнечными зайчиками, пробивающимися на водной глади сквозь парную дымку.
- Кто-то говорил, что я должен уехать. Что на западе много земли и место найдется всем.
Вот только будь там земли, зеленой и плодородной, хоть до самого горизонта, бредущим за плугом он себя точно не представлял.
- Или что в Ромее, там, на юге, ценятся воины из Ругаланна, их даже набирают в личную гвардию тамошнего правителя.
И в этом была особая ирония, что заморский правитель оказался куда более прозорливым, сумев понять ценность ругаланнских воинов, в то время, когда их собственный Великий князь был способен лишь унижать их и осквернять их обычаи.
- Были и такие, что советовали пойти к Святогору на поклон. Присягнуть ему на верность и сесть в отцовском уделе хэрсиром.
Подобное представлялось ему с трудом. Особенно теперь, когда за спиной была смерть ублюдка и их сокрушительная победа. Но даже знай он, что они не победят, а проиграют – все равно никогда не последовал бы этому совету.
- Но были и те, кто советовал мне сделать так, как хотел я сам – отомстить за отца и брата, досаждая их убийце, насколько возможно, каждый день, на который он их пережил. И здесь голос Эйдис звучал одним из самых громких.
Она поддержала его в этом решении и хотела пройти с ним этот путь до самого конца, но прошла лишь его часть. И эту часть смело можно было назвать самой сложной. В первые годы они не имели постоянного убежища, не имели никаких шансов на победу – потому что горстке недовольных никогда не победить целое государство, вели сражение, которое им заведомо было не выиграть. И то, что Эйдис не сломалась тогда, когда ломались проверенные годами сражений воины, была с ним рядом, когда от него уходили бонды и хирдманы, устав от череды поражений и отсутствия будущего, действительно делало ее особенной. Надежной боевой подругой, но… не любимой женщиной, увы.
Последнее говорить не стоило, чтобы не умалять ее значимость в глазах Ригнилейв, вызывая сомнения в искренности его чувств. Но и продолжать эту тему не стоило тоже, чтобы не придавать ей в глазах Ригнилейв ненужной значимости. Эйдис была его прошлым, не более и не значимее. А он хотел жить и наслаждаться своим настоящим.
Упоминание жрецов вызвало еще одну усмешку. Он не слишком верил ни в их пророчества, ни в какую-то особую силу их молитв, чем-то отличающуюся от молитв обычных людей. Но если эти молитвы могли хоть как-то скрасить существование Эйдис и их дочери в Хель – он был согласен, чтобы жрецы молились денно и нощно.
- Спасибо тебе за эти слова, - он коснулся рукой щеки женщины, поправляя прилипшие мокрые волосы и  с радостью перевел разговор на саму Ригнилейв. – И за твою поддержку… А что касается Асбьорна и Асхильд. Ты уже сделала для них очень много… Они привязались к тебе, как к очень близкому человеку. И я этому рад. Особенно в отношении Асхильд… Она взрослеет и, знаешь, мне иногда начинает казаться, что я все меньше понимаю ее, а ей ведь нужно с кем-то поговорить. С кем-то поделиться своими… девчоночьими переживаниями.
Прозвучало забавно, но хотелось верить, что Ригнилейв поймет, что он имеет в виду. Есть разговоры, которые девочкам всегда легче вести с матерью, чем с отцом или любым другим родственником-мужчиной
- А в Ростунгхейме давно уже не было женщины, с которой она могла бы это сделать.
Рабыни не в счет, а дэжа – жена Тьярви, каким бы родным человеком она для Асхильд не была, слишком стара для многих разговоров и слишком ворчлива.
- Да и Асбьорн… Если бы ты не нашла его в курганах, кто знает, что бы случилось…
И не только с ним, но и с другими детьми, пускай судьба племянника и была для Вигмара самой важной.
- Так что вечному покою Эйдис уже ничего не помешает, - как и их с Ригинлейв счастью. - И в этом твоя заслуга.
Он повернулся к женщине, целуя ее в щеку. А затем посмотрел на солнце, которое медленно, но неумолимо ползло к своему зениту, почти преодолев первую четверть неба. И, как не неприятно было это сознавать – это требовало от них возвращаться.
- Думаю, нам нужно ехать обратно в деревню, - нехотя признал Вигмар. – Если, конечно, ты не передумала пропустить жертвоприношение.
Наверно, если бы ему предложили выбирать – он пропустил бы. Блаженство и покой, которые дарили им источники, были для него куда приятнее любого мероприятия, в котором участвовали жрецы. Но желание Ригинлейв получить жреческое благословение, важное для нее, заставляло менять собственные приоритеты.
Так что, оттолкнувшись от каменного дна, Вигмар выбрался на берег, протягивая руку Ригнилейв, чтобы помочь выбраться и ей.
Кожа была слишком разгоряченной, чтобы замерзнуть сразу, а потому холода он не ощущал, словно выскочив на снег из парной. Но было понятно, что эта иллюзия очень скоро развеяться. И добравшись до их одежды, Вигмар развернул свой волчий плащ.
- Иди сюда. Быстрее, - позвал он с улыбкой, предлагая женщине в него закутаться и обсохнуть, прежде чем начать одеваться.

Подпись автора

О том, что лет через пять-шесть Асхильд повзрослеет настолько, что начнет разговаривать с ним не о куклах или лошадях, которых она искренне и по-детски обожала, а о мужчинах и своих симпатиях к ним, Вигмар отчаянно старался не думать. С одной стороны, это было бы естественно.
Любая девочка рано или поздно вырастает в женщину, и ее интересы растут и меняются вместе с ней. И рано или поздно она начнет задумываться о том, чтобы стать женой и матерью.
Вот только что ей ответить, если вдруг она придет к нему за советом или со своими чувствами, Вигмар понятия не имел.
С Асбьорном все было куда проще. Его избранницу он смог бы оценить по своему вкусу, смог бы дать ему пару дельных советов. А самое главное, мог не бояться, что предстоящий брак обернется для племянника горестным испытанием, потому что у любого мужчины, как ему казалось, изначально меньше шансов на несчастье в подобном деле.
В отношении Асхильд он мог лишь позволить ей довериться своему сердцу, не собираясь навязывать ей брак с тем, кто был бы ей неприятен, и был уверен, что Асбьорн на правах старшего брата поступит так же. А дальше мог лишь жить надеждой, что зять окажется действительно достойным человеком и сделает свою жену счастливой, а не заставит ее страдать, и им с Асбьорном, в свою очередь, не придется превращать его в медвежью отбивную за его грубость или измены. Да и то, при условии, что Асхильд вообще решиться поделиться с ними своими горестями, а не будет нести их в себе молча, всю свою жизнь, создавая на людях иллюзию идеальной семьи из-за боязни сплетен или опасений за жизнь своего мужа и отца своих детей.
И в этом свете помощь и совет другой женщины, которая была бы Асхильд близка, и которой бы он мог доверять, как самому себе, виделись действительно бесценными.
- У Асбьорна и Асхильд будет свой путь, - согласился Вигмар со словами Ригинлейв. – Так что проходить наш у них не будет нужды. Они найдут счастье по-своему.
И их с Ригинлейв дети тоже, что бы там не пророчила полоумная ведьма и все жрецы острова Туманов с их жертвоприношениями.
- Поедем к храму, - добавил он, укутывая Ригинлейв плащом и прижимая к себе. Мороз холодными иголками втыкался в разгоряченную кожу, ледяные камни обжигали ступни, но даже окажись он сейчас снова в Йотунхейме, все это показалось бы ерундой ради лишнего мгновения их близости. Так что из своих объятий Вигмар выпустил Ригнилейв неохотно, понимая, что очень скоро они окажутся в толпе людей и будут лишены подобного удовольствия, но холод все же заставил быстро забыть о своих сожалениях и начать одеваться.
Слова о том, что остров Туманов и его жрецы заслуживает их даров, вызвали у него усмешку. Он не знал, была ли заслуга магии острова в том, что они с Ригинлейв, наконец, осмелились признаться друг другу да и самим себе в своих собственных чувствах, или это было лишь делом времени и череды событий, но отрицать, что ночь на этом острове станет одной из самых лучших и запоминающихся ночей в его жизни, он не мог.
- Думаю, что дары,  собранные Рангрид, - пошутил он, - с лихвой окупят наше с тобой времяпровождение здесь.
Покосился на водную гладь, над которой парная дымка перемешивалась с солнечными лучами, и все же не удержался, чтобы не признать.
- Но знаешь, соглашусь, это удивительное место. И да, наверно, я бы хотел оказаться здесь снова… Жаль, что у нас на материке нигде не бьют из-под земли горячие источники.
Или они и не могли бить, потому что не могли появиться сами по себе? А их проявление – результат чародейства здешних жрецов, как и странный непроглядный туман, встретивший их на подступах к острову? Неважно.
- Будем ехать, Ригинлейв, - кивнул Вигмар, повторяя движение женщины и накидывая на голову капюшон из волчьей головы, придавая себе вид берсерка. 
Стоило сесть в седло, как лошади, явно успевшие слегка замерзнуть за время их купания, сами, без понукания  перешли на быструю трусцу, устремляясь по дороге, ведущей к деревне.
Впрочем, до самой деревни они не доезжали, свернув при подъезде к храмовой постройке. Людей у храмовых ворот было не меньше чем вчера, пропускать жертвоприношение желающих не нашлось.
Вигмар взглядом отыскал в толпе Асбьорна и Асхильд в сопровождении хирдманов, в очередной раз убеждаясь, что с племянниками все в порядке и времяпровождение на острове идет им лишь на пользу, но приближаться к ним не стал. Раз уж они с Ригинлейв собирались просить о благословении, им следовало держаться в первых рядах. Да и ярлу негоже стоять за спинами своих подданных.
Жертвенные костры уже горели во всю, действительно позволяя вернуть растерянное в дороге тепло, а в загоне уже ютились приготовленные к ритуалу животные. Но сами жрецы появились лишь в тот момент, когда они с Ригинлейв заняли свое место среди присутствующих. То ли их поездка была настолько удачной, что они успели к самому началу жертвоприношения, то ли жрецы специально их ждали, не желая начинать без ярла, изъявившей желание принять участие в ритуале.
Само жертвоприношение мало чем отличалось от тех, что ему доводилось видеть прежде, как и от тех, которые проводил он сам, благословляя поля на урожай или прося Отца Ратей о помощи перед решающей битвой.
Разве только многочисленные жрецы, привычно выкрашенные черной и золотой краской, крутившиеся вокруг костров и обращавшие свои молитвы богам, мало разборчивые, но при этом интуитивно понятные о здоровье и благе всех присутствующих и ярла, об укреплении Асгарда и их веры, о процветании Ругаланна, были отличием.
Жертвенная кровь быстро наполняла чашу, приближая кульминацию ритуала. И коснувшись руки Ригинлейв, склонившись к ее плечу, Вигмар негромко произнес:
- Позволь мне попросить жреца о благословении.
Нет, для него слова жрецов по-прежнему оставались неважными, и вряд ли это изменится до самого Рагнарека. Но ему было важно, чтобы их решение о браке с Ригинлейв перед лицом богов, жрецов и всех присутствующих прозвучало от него самого.
И пока потроха животных горели в кострах, даруя жрецам знания о грядущем – так, по крайней мере, любили говорить они сами – верховный шагнул к ним с ярлом, опуская пальцы в кровь и оставляя на лбу и лице Ригинлейв символичные полосы – знак благословения богов.
Еще один жест и благословляющие полосы легли и на его лицо.
- Ты хотел что-то сказать, хэрсир? – стоявший перед ним жрец не улыбался, но Вигмару казалось, что он видит насмешку в глазах того. Понял ли жрец о его желании, заметив их с Ригинлейв короткий разговор, или ему подсказала все та же магия, но казалось, что он знал, о чем сейчас пойдет речь.
И стараясь отогнать мысль о том, что на его просьбу могут ответить отказом, Вигмар произнес, уже не таясь и не приглушая голос, но и не крича об этом на весь храм, уступая это жрецам, обязанностью которых было объявлять подобные новости:
- Хотел… Я и ярл Ригинлейв, - даже сейчас назвать женщину просто по имени казалось непозволительным, -  приняли решение связать себя узами брака, - приняли, и никому этого не изменить. – И мы хотели бы, чтобы боги были первыми, кто благословит наш с ней союз.
Да, именно боги, а не люди. И пусть попробует сказать, что богам этот союз неугоден.

Подпись автора

Те моменты, пока жрецы, услышав его просьбу, подводили к ним жертвенного ягненка, пока внутренности животного горели в пламени, предсказывая их браку счастливую или несчастливую судьбу, показались Вигмару вечностью. Вечностью, за которой последует отказ, мотивированный тем, что богам этот брак неугоден.
Пустая фраза, которая может отпечататься в душах людей и в душе Ригинлейв, испортив разом все их будущее.
- Я благословляю этот союз…
Вздох облегчения вырвался из груди помимо воли. Вигмар сам не понял, когда именно успел затаить дыхание, но теперь способность дышать к нему вернулась.
- И да воплотятся твои пожелания в реальность, - ответил он вслух на пожелания жреца, чувствуя, как капли крови, еще теплой, падают на кожу лица, принося успокоение. На их стороне были не только боги, но и жрецы. Так кто теперь мог быть против них?!
Браслет, одетый на его левое запястье, так как правое было занято другим – тем, на котором он присягал на верность своему ярлу, показался почти невесомым, словно сплетенным из серебряной паутины. Сложно было понять, зачем ему это украшение, скорее достойное женщины, но не воина.
Вот только прозвучавшее свойство браслета избавило от всякого желания его снимать в будущем.
И склонив голову в благодарном поклоне, сам не веря, что кланяется жрецу, Вигмар следом за Ригинлейв двинулся к выходу.
- По-другому и быть не могло, - подтвердил он, с радостью отвечая на поцелуй женщины. – Разве могли боги не одобрить наше желание быть вместе… И не думал, что когда-то это скажу, - он поднял руку, с надетым на нее браслетом, - но я благодарен жрецам за этот дар. Теперь я всегда смогу знать, если тебе будет угрожать опасность.
Неважно, где и в каком мире это случится.
- И всегда буду рядом, когда тебе будет нужна моя помощь.
Даже, если ради этого придется пройти десять заснеженных пустынь и весь Йотунхейм в придачу. 
- А ты будешь рядом, если помощь понадобится мне.
- Ты теперь будешь нашей тетей? – Асхильд с детской непосредственностью бросилась к Ригинлейв, ничуть не стесняясь влезать между взрослыми, и обняла ее. – Я рада этому. Правда. Я даже загадывала об этом, когда… когда ты уехала… после ночи с Грилой… Просила Фригг, чтобы сберегла и тебя, и Вигмара, и Асбьорна. И мы все бы были вместе, и никакая Грила больше была бы нам нестрашна…
И ее слова невольно вызвали улыбку, заставляя перевести взгляд на Асбьорна. Тот бросаться к ним не спешил. Просто стоял в стороне, смотрел на них с Ригинлейв и молчал. То ли считал, что уже слишком взрослый, чтобы вести себя подобным образом. То ли… не одобрял решение своего дяди?!
В голове мелькнула запоздалая мысль, что, возможно, стоило обсудить их с Ригинлейв брак с племянниками прежде, чем публично озвучивать решение о нем. Вот только… Вот только ему казалось, что и Асбьорн, и Асхильд любят Ригнилейв и будут этому решению только рады, когда бы оно не прозвучало.
Или это из-за Эйдис?! Нет, Вигмар никогда прежде не говорил племянникам, что был женат на их матери. С его точки зрения, им не нужно было это знать. В тот момент, когда это случилось – они были слишком малы, чтобы вообще понимать, что такое брачный союз. А после, когда Эйдис умерла, разговоры об этом и вовсе утратили всякий смысл. Но могло ли так случиться, что кто-то из хирдманов спьяну что-то ляпнул об этом браке?!
- Асбьорн? – в груди невольно натянулась невидимая струна тревоги. Приготовившись к сопротивлению жрецов и совета, он как-то совершенно не подумал, что сопротивляться их браку могут и куда более близкие ему люди. – Хочешь нам что-то сказать?
Племянник переступил с ноги на ногу, а затем произнес:
- Да, я… я хочу поздравить тебя, ярл, и тебя, Вигмар. Пожелать, чтобы ваш брак был полон любви и уважения друг к другу. Чтобы в жизни вы были неразлучны. И в один день встретили свою смерть, пройдя рука об руку по Радужному мосту… А еще я… я хочу пригласить вас справить вашу свадьбу в Ростунгхейме. И как хэрсир Йомсборга обещаю, что она будет достойной. Вам не придется за меня краснеть.
Очередной вздох облегчения вырвался настолько громко, что мог бы сойти за сдавленное рыдание. Но к счастью, на фоне улыбке выглядел радостным смешком.
- Иди сюда, - не удержавшись, Вигмар рывком притянул к себе племянника, прижимая к груди и ероша его волосы. – Спасибо тебе за твои слова… Лучше не смог бы сказать и сам Браги. И, думаю, мы с Ригинлейв обдумаем возможность принять твое приглашение, - умом он понимал, что свадьбу они будут справлять в Хольмгарде, в городе-столице и городе-резиденции рола Хорфагеров. Но ведь свадьба ярла – это не один день, а недели. А значит, они смогут потратить часть этого времени на то, чтобы провести в Ростунгхейме если не саму церемонию, то время после нее. Пусть недолго, всего пару дней, чтобы не обижать Асбьорна отказом. – Так что можешь начинать готовиться к приему гостей как только мы вернемся. Пусть Тюра варит свое пиво, известное на все усадьбы… Его найдется кому попробовать.
И с этими словами он бросил на Ригнилейв вопросительный взгляд, прося ее поддержать его ответ.

Подпись автора

Предложение Ригинлейв относительно нового платья Асхильд поддержала восторженным блеском в глазах. Признаться, Вигмар и не заметил, когда в ней успела проснуться эта любовь к нарядам. А может, она была в ней всегда, просто в силу своей невнимательности он не слишком это замечал.
И тем приятнее было осознавать, что сейчас, когда рядом будет Ригинлейв, не заметить интересы или желания Асхильд будет куда сложнее.
Девчачье перешептывание и хихиканье заставили Асбьорна взглянуть на сестру непонимающе, а затем перевести такой же непонимающий взгляд на дядю. Наверно, ему казалось странным, что у сестры, с которой они были не разлей вода всю их жизнь, могут появиться от него какие-то тайны.
Могли, и каждый новый год их жизни лишь увеличивал эту вероятность.
Так что Вигмар лишь усмехнулся.
- Привыкай, - прошептал он мальчишке на ухо, обнимая того за плечо. – У женщин всегда есть свои секреты… Но пока они будут шить себе платья, - он хитро усмехнулся, - никто не помешает нам с тобой поехать на охоту. Ты же любишь охоту?
И поймав утверждающий кивок племянника, вернулся к разговору о свадьбе, взглядом благодаря Ригинлейв за то, что поддержала его идею с проведением хотя бы части послесвадебных пиршеств в Ростунгхейме.
- Я с радостью принимаю приглашение, - Асхильд кивнула по-детски забавно, словно жеребенок взбрыкнул головой. – И Асбьорн тоже. Правда?! Скажи?!
Ее брат по-прежнему продолжал вести себя сдержанно, так что у Вигмара даже возникла мысль в будущем поговорить с мальчиком, объяснить ему, что его новый титул не накладывает на него настолько строгие ограничения, чтобы отказывать себе в удовольствии быть самим собой. Да, конечно, есть моменты, когда приходится помнить о том, что ты хэрсир, держать лицо, следовать правилам и нормам поведения. Но в разговоре с близкими людьми этого точно не требуется. И проявить свои чувства, свою радость или даже свой гнев – это не что-то запредельное, чего стоит стесняться.
- Скажу, что это честь для меня, ярл Ригинлейв, быть вашим с Вигмаром гостем и свидетелем, - произнес, наконец, племянник. - И я с радостью принимаю его. А Ростунгхейм начнет готовиться к вашему приезду, едва мы вернемся в Хольмгард и я отправлю слугу с приказом. И видеть вас в нем гостями я буду рад ровно столько, сколько… вы сами захотите видеть его своим домом. Хоть… - он замялся, а затем словно набираясь смелости, произнес явно повторяя подцепленную от хирдманов, а может и от дяди, фразу. – Хоть до самого Рагнарека, ярл.
Довольная его ответом Асхильд захлопала в ладоши и, переводя взгляд с Ригинлейв на Вигмара, спросила:
- Так когда мы возвращаемся в Хольмгард? Я бы хотела, чтобы это случилось как можно скорее.
Хороший вопрос, и не совсем зная, что на него ответить, Вигмар поднял взгляд на Ригинлейв. С одной стороны, на острове их больше ничего не удерживало, они получили все, ради чего приплыли. И даже куда больше.
С другой, остров подарил им с Ригинлейв удивительную возможность побыть вдвоем. Возможность, которая по возвращении в Хольмгард вряд ли предвиделась. А потому жалко было отказываться от нее так легко.
- Если отдадим слугам приказ собираться сейчас, то можем отплыть завтра утром, - предложил Вигмар, не настаивая, но спрашивая согласия Ригинлейв. – Переночуем еще здесь, чтобы не отправляться в плавание на закате, позавтракаем и выйдем в море. Как раз засветло успеем доплыть до Княжьего острова. Послезавтра вечером будет в Хольмгарде.
И склонившись к Ригинлейв, как недавно она склонялась к Асхильд с каким-то девичьими секретами, шепнул женщине на ухо:
- И при желании у нас с тобой будет еще одна ночь до Хольмгарда, - а затем, повысив голос, добавил. – А сейчас вернемся в деревню и подумаем, чем мы вчетвером можем себя занять в наш последний день на острове Туманов.

Подпись автора