Нужно было предположить, что ее слова будут возымеют негативный эффект. Рана Халбранда была слишком свежа и тревожить ее было не самым верным решением. Тем более, ей - Хельге, к которой Халбранд не испытывал ничего, кроме недоверия и внутреннего презрения. Приказа Ригинлейв доставало для того, чтобы он взялся ее обучать, но на этом территория влияния отигнир заканчивалась. Заставить расположиться к Хельге не могла Халбранда даже она. Впрочем, сумей Хельга задуматься о том, что может произойти после того, как она выразит свое искреннее сожаление, она все равно сделала бы это. Просто потому, что не могла по-другому. Она знала, что ее брат не жалел ни о чем. Вряд ли он вообще воспринимал произошедшее иначе, чем-то недоразумение, вышедшее из-под контроля. Для него это была очередная проблема, не более. Ни любви, ни тоски, ни жалости в его сердце не было, зато ее собственное сердце было переполнено ими до краев.
Следующий удар Халбранда сбивает ее с ног. Неожиданный и внезапно сильный. Хельга не успевает сгруппироваться и падает на землю, ударяясь о нее всем телом. Боль пробивает от копчика до макушки, словно разящая молния Тора. Она вскрикивает, а затем дыхание перехватывает. Она смотрит на Халбранда снизу вверх и видит, что от его следующего действия зависит ее жизнь. Его воля и он убил бы ее прямо здесь. Страх охватывает ее безусловной волной, все инстинкты вопят о том, что следует прикрыться щитом, подняться на ноги или хотя бы отползти в сторону, но Хельга ничего из этого не успевает, потому что мужчина хватает ее за руку и рывком поднимает на ноги. Его пальцы крепко и больно сжимают ее запястье, но она не обращает на это внимания - все ее тело и так кричит от боли.
- Ты ничего обо мне не знаешь, - он считал, что она собиралась предать Ригинлейв, это было внезапное осознание - все это время она считала, что его ненависть зиждется лишь на общей крови со Святогором, от нахлынувшего адреналина и накалившихся эмоций она с трудом сдерживается оттого, чтобы не засмеяться ему в лицо, истерический смех удается сдержать силой инстинкта самосохранения, Халбранд действительно мог бы ее убить.
Ведь именно этого он и хотел. Она не могла винить его за это и не собиралась. Но эти беспочвенные обвинения, которыми он ее наградил, породили такую досаду и гнев, что она, сжав зубы до скрипа, с силой ударила щитом его по руке, которой он вцепился в нее, освобождая свое запястье. Он был не первым в Ругаланне, кто желал ей смерти, но первым, кто пообещал убить. Она не отступила ни на шаг, хотя страх все еще плескался в ее венах. Ладно, пусть сделает это, но только после того, как она убьет Ульриха. Она не могла уйти из жизни, не отомстив ублюдку. Ведь все это, все ее страдания, унижения и боль, которая она переживала в том числе и сейчас, были ради этого. Ради убийства этого человека.
- Сначала сделай из меня деву щита, а потом посмотрим, - она выплюнула эти слова сквозь сжатые зубы так, словно они и правда могли быть ядовитыми.
Ее грудь вздымалась от тяжелого дыхания, сердце ушло в галоп, но, обнаружив, что ворот ее рубашки расстегнут, свободной рукой Хельга прикрыла шею, думая, в первую очередь, не о подвесе в виде Молота Тора, которым наградил ее годи, но о свежем синяке под ключицей, который Ульрих оставил совсем недавно. Она не собиралась рассказывать Халбранду о себе больше, чем того требовало их взаимодействие в рамках тренировок. Хеьга бросила щит на землю, оставаясь абсолютно беззащитной перед мужчиной, который пылал к ней такой лютой ненавистью, что от нее вибрировал воздух вокруг них, и застегнула рубашку, пряча под ней и следы Ульриха и свой оберег. А затем, собрав в кулак всю свою отвагу, которую даже не надеялась обнаружить в своем характере, отвела взгляд от глаз мужчины и нагнулась, чтобы поднять щит, открывая под удар шею и затылок - что могло быть проще того, чтобы убить ее сейчас одним точным ударом? Но Халбранд этого не сделал.
- Продолжим? - ее злость отхлынула, но губы все еще были сжаты в тонкую белую линию с такой силой, чтобы не дать им затрястись в накатывающем плаче, который Хельга сдерживала ценой титанических усилий.
Но нет, она не могла позволить себе разрыдаться здесь и сейчас. Только не на глазах у этого мужчины и его товарищей, о которых Хельга успела даже позабыть. У нее еще будет время для слез. Но только тогда и там, где их никто не увидит.
- Подпись автора
я — нож, проливший кровь, и рана, удар в лицо и боль щеки,
орудье пытки, тел куски; я — жертвы стон и смех тирана.