До Фоборга они добрались лишь несколько дней назад. Не потому что погода им не благоприятствовала. Напротив, Беловодье провожало их последним теплом бабьего лета. Ругаланн встречал первым инеем на земле. Но и там, и тут погода стояла сухая, без дождей и размокших дорог. Так что, при желании, не особо обременённые тяжелыми обозами, они доехали бы до Йерринга в два раза быстрее. Вот только спешить им было особо некуда.
Дарованный Ригинлейв перстень, подтверждавший его право на владение уделом, жег палец, словно раскаленный. Дарственная бумага в седельной сумке казалась горькой насмешкой, сродни камню, который бросают собаке вместо кости, чтобы позабавиться.
И сам Фоборг, встретивший их так и не восстановленной из руин усадьбой, был лишним доказательством этой насмешки, разительно отличаясь от Ростунгхейма, который своими руками он поднимал с пепелища последние три года.
Человек Ригинлейв, чьего имени Вигмар так и не вспомнил, да оно и ему и не требовалось, известие о новом назначении воспринял сдержанно. Сообщил, что дела в уделе идут неплохо, ранние дожди в этом году их миновали, а потому зерно удалось собрать почти все. Волки тоже лютовали не слишком, а потому скота с летних пастбищ должно вернуться не меньше, чем туда отправлялось. На этом и разошлись, оставив Соларстейна и его людей обживать новое место.
И не сказать, что для жилья оно подходило слишком. Как тут три года жили люди Ригинлейв, даже не построившие забор и бегавшие за водой к роднику в холмах, оставалось загадкой.
Пришлось озадачить немногих слуг, что еще оставались от прежнего владельца, оградой, новым колодцем и загоном для лошадей, чтобы не потерять тех из-за волков, которые по осени становились голоднее, а потому смелее и наглее с каждым днем.
На этом тяга к действиям у Вигмара закончилась, сменившись апатией, которой прежде он никогда не отличался. Сидеть у очага в одном из домишек, служивших им укрытием от дождя и непогоды, пить эль – благо им люди Ригинлейв запасли в избытке, и слушать треск углей в очаге – казалось сейчас самым лучшим времяпровождением.
К счастью, дожди, хлынувшие сразу после их приезда, как вода из дырявого корыта, позволяли предаваться этому занятию не вызывая ни у кого ни вопросов, ни подозрений в какой-то внезапной хвори.
Вот и сегодня дождь зарядил с самого утра, хлеща холодными каплями в отверстие в крыше над очагом, которое еще не заделали к зиме, и заставляя угли трещать сильнее обычного. Из-под двери и из щелей тянуло холодной сыростью. В такую погоду, как говорится, хозяин и собаку не выгонит. Так что когда на пороге возник Хагир, сообщающий о явившихся в Фоборг бондах, Вигмар в первое мгновение даже не поверил своим ушам.
А во второе уже собрался приказать гнать их взашей – слушать жалобы на соседей, укравших у кого-то овцу или скирду сена, ему сейчас хотелось не больше, чем слушать вой Гарма. Удержало лишь понимание, что вряд ли овца или скирда заставила бы бондов тащиться к Фоборгу в проливной дождь.
- Зови, - мрачно выдохнул он, нехотя поднимаясь с лавки, чтобы занять подобие престола, больше походящее на грубый стул больших размеров. И толкнул Модольва в плечо, намекая на то, что тому тоже стоит поучаствовать в разговоре. Не одному же ему страдать. – Послушаем, чего они хотят. Но если опять начнут жаловаться на своих соседей, Фрейр мне свидетель, прикажу гнать их обратно в деревню хворостинами, как баранов.
Вместо Хагира ушедшего в сырую утреннюю мглу, на пороге возникла тройка просителей. Первый был в большой, широкополой шляпе, которую, переступив порог, он торопливо стянул. Судя по седым волосам и седой бороде – разменял он в своей жизни уже далеко не первый десяток. Еще бы повязку через один глаз, и впору поверить, что сам Отец Ратей посетил их жилище. Двое других, в таких же широкополых шляпах, были помоложе. То ли сыновья, то ли родственники, то ли соседи.
- Приветствую тебя, хэрсир, - начал старик, либо уже зная о том, что в Фоборге сменился правитель, либо скрывая свое удивление. – Прости, что потревожили, но беда у нас.
Глотнув эля, Вигмар едва удержался, чтобы не закатить глаза. С этой фразы «беда у нас» и начинались все бондовские жалобы. Так что, пожалуй, звать хирдманов с хворостинами можно было уже сейчас.
Но вместо этого, разведя руками в стороны и, стараясь, чтобы его фраза не звучала откровенной насмешкой, Вигмар произнес:
- Поделись со мной своей бедой, старик. Но сперва скажи, как тебя зовут и откуда ты.
- Эвенскьяр, - был ответ. – Там наш дом, в пяти верстах к западу отсюда, недалеко от Мелфьорда.
И названия удела, пусть и не его родного, но находящегося от родного по соседству, были частично знакомы. По крайней мере, где находится Мелфьорд, Вигмар знал – не раз проходил мимо него на кораблях, возвращаясь из набегов с юга.
- Меня зовут Глум Равнсон, староста… А беда наша – люди в лесу у деревни пропадают. Сперва трэлла, что овец пас – мертвым, с раной на горле нашли. Потом Дрива, жена Тости Сутулого, в соседнюю деревню к сестре третього дня ушла, да больше не вернулась. А ходила она через лес. А вчера на закате Энгуль коня у деревни видел. Нехорошего с белыми глазами, что в лес уходил… - и с этими словами старик обернулся к одному из своих спутников, явно за подтверждением собственных слов, которые больше походили на сказку, которыми пугают непослушных детей, чтобы не шлялись по лесам в одиночку.
«И в чем беда, засади тролля вам в задницу?!» - пронеслось в голове. Трэлл мог погибнуть от волков, пытаясь защитить овец. Жена Сутулого загулять, устав от мужа. А белоглазый конь – быть просто слепой старой клячей, если вовсе не привидеться Энгулю в тумане с лишней кружки пива.
И покосившись на Модольва, Вигмар взглядом попросил того вмешаться, пока хворостина, которой бондов вот-вот погонят, не оказалась замененной на мечи с топорами.

Подпись автора

Модольв, к счастью, адресованный ему взгляд, понял сразу и вступил в диалог, очень быстро направляя тот в то самое русло, какое хотелось хэрсиру. Так что, мысленно отсалютовав форингу кубком из обрезка рога, Вигмар приложился к своему элю и уже приготовился подытожить разговор фразой в духе: слушайте умного человека и валите отсюда подобру-поздорову.
Вот только проклятый старик оказался назойливее голодного слепня в летний зной.
- Прости мою дерзость, хэрсир, - покачал он головой, нервно теребя в руках шляпу. – Я вижу – ты не веришь нам, но наша беда не надумана. Ты слышал легенду о черном человеке?
В своей жизни Вигмару доводилось слышать много саг и легенд, но подобной в памяти не всплывало. А потому, покачав головой, он устало ответил, сам поражаясь, почему все еще ведет этот разговор:
- Просвети меня – сделай милость.
Старик затеребил шляпу еще сильнее, словно говорить об этом самом черном человеке ему хотелось не слишком, но видя в этой истории единственный способ переубедить хэрсира, он все-таки решился.
- Это легенда о колдуне, душа которого после смерти не может обрести покоя Хель, и не способна пройти по Радужному мосту. Он возвращается в мир живых, чтобы пить их кровь. Появляется в виде мужчины, кота или коня. И с каждой новой жертвой становится все сильнее, пока, наконец, его будет не одолеть. И тогда он зальет землю реками крови.
Хорошая сказка детям в зимнюю йольскую ночь, когда за стеной дома завывает вьюга, а на очаге пекутся яблоки в карамели. Вот только Вигмар давно уже вышел из возраста, когда его могли занимать подобные истории.
- А что, в Эвенскьяре в последнее время умирал какой-то колдун? – поинтересовался он.
От его вопроса бонды слегка побледнели, а Энгуль даже сделал над собой защитный знак, похожий на молот Тора.
- Защити нас Фрейр и Ньёрд, хэрсир, - пробормотал старик. Почему-то у Вигмара создалось впечатление, что тот недоговаривает. Но настаивать смысла он не видел. В конце концов, не он приперся в усадьбу с просьбой о помощи, так с чего ему вытаскивать ответы из этих просителей клещами?
- В таком случае, мой форинг прав – нет никакой беды, и беспокоиться вам не о чем, - и с этими словами, он сделал жест, дающий понять, что больше бондов не задерживает, как бы им самим не хотелось задержаться. И крикнул, так, чтобы было слышно на дворе. – Хагир, проводи гостей.
Бонды нехотя потянулись к выходу, выходя за дверь. А Вигмар, глотнув эля, поднялся с престола, пересаживаясь на лавку к Модольву и возвращаясь к разговору, который своим появлением прервали местные земледельцы.
- Скажешь тоже, в бегах… Между прочим, этот удел – награда за верную службу, - последние слова он произнес с горькой издевкой, едва удержавшись добавить: «за что она так со мной, а?».
Но до подобного уровня упадничества его настроение еще не дошло, так что жаловаться на Ригинлейв кому бы то ни было, даже собственному форингу, как и обсуждать ее с ним – он не был готов. А потому предпочел сменить тему, усмехнувшись:
- А тебе тут молодух, как в Ирии, на каждом шагу что ли подавай?
С одной стороны, вполне человеческое себе желание – чем еще заняться в этом месте, где из развлечений только пивная бочка да лавка.
С другой, видеть женщин после возвращения из Ирия, Вигмару не хотелось вообще. Даже подружка Дага, белокурая рабыня, привезенная им из дворца Великого князя, утверждавшая что носит ребенка хирдмана, но пока никак не проявившая свою беременность, старалась держаться от него подальше, читая в его взгляде холодное недовольство одним ее присутствием.
- Не терпится, так съезди в Йомсборг – попроси у Асбьорна пару рабынь посимпатичнее, пусть услаждают твой взор, - и не только взор, но и другие части тела, - до самой Остары.
Заодно и занятие форингу найдется, а то видеть его физиономию, на которой явственно читалось желание начать бегать по потолку от безделья, не слишком хотелось – хватало и собственного паршивого настроения.
- Хоть сейчас бери коня и поезжай.
Снаружи доносились приглушенные голоса хирдманов, которых сидение на одном месте без всякого дела тоже утомляло, так что возиться у костра под навесом им казалось интереснее, чем валяться в доме по лавкам. О чем он говорили – понять было трудно, хотя тема этих разговоров была вечна, как льды Йотунхейма: женщины и подвиги, причем часто одно плавно переходило в другое.
Зато удивленный окрик Хагира, явно обращавшегося к остальным, не разобраться было сложно:
- Эй! Что за дела! Кто выпустил эту клячу из загона?!

Подпись автора

Каким будет наказание Ригинлейв Вигмару знать не хотелось, а потому, пожав плечами, он лишь снова приложился к своему кубку, допивая эль.
Бросаться к выходу и седлать коня Модольв, тем временем, не спешил, продолжал сидеть на лавке с закрытыми глазами. Не иначе, как пока наслаждался обществом рабынь в своем собственном воображении. Ну, по крайней мере, выражение лица у него было уже не таким кислым, что хоть ложку с медом суй в рот.
Впрочем, выйти ему пришлось, пусть и не в угоду собственным фантазиям. 
- Куда тебя тролль понес?! – проворчал ему в спину Вигмар, которому выходить из дома не хотелось совершенно. Но странное любопытство, вызванное желанием посмотреть на коня, так напугавшего бондов, что они готовы были поверить в сказку о черном человеке, пересилило апатию, заставляя таки подняться с лавки и выйти наружу.
К этому моменту Модольв уже успел выбраться за ограду и под смешочки других хирдманов, комментирующих каждое его действие, пытался приманить коня краюхой хлеба.
- Поцеловать ее обещай – авось согласится, - хохотнул Хагир, наблюдая затем, как слепая лошадь в очередной раз шарахается в сторону от протянутого ей угощения, и пятится в туман, словно хочет слиться с ним. Но при этом, сделав несколько шагов, замирает, словно ждет, пока человек пойдет за ней, а не развернется и не уйдет обратно.
Вряд ли слепое животное могло действовать именно так. Скорее всего, в нем боролись страх и голод, заставляющие то пятиться от невидимой опасности, то вновь пытаться приблизиться к манящей еде.
- Положи хлеб на землю и возвращайся! – не выдержал Вигмар, которого эта пляска форинга на пару с конем в тумане почему-то начала тревожить, хотя даже представить, что сказка бондов каким-либо образом была тому причиной, было смешно. Он же не ребенок, чтобы впечатляться подобным. И повидал куда более страшные вещи, чем какой-то там колдун-оборотень.
Достаточно вспомнить туман Ирия, наполненный жуткими тварями. Да, туман… Наверно, в тумане и было все дело. В его серых клубах, которые невольно напоминали те самые исполненные злом колдовства клубы тумана беловодской столицы, так врезавшиеся ему в память.
- Модольв совсем без баб озверел, - хохотнул Трюгвве. – Уже на лошадей бросается.
Остальные поддержали его дружным гоготом, но Вигмару почему-то было не смешно. Выбравшись сквозь дыру в ограде, передергивая плечами от холодного дождя, так и норовящего затечь под ворот рубахи, а потому мысленно матеря форинга с его дурацкими забавами на чем свет стоит, он крикнул снова:
- Ты слышишь, что говорю? Оставь хлеб на земле. Кляча сама его найдет и в следующий раз будет сговорчивее.
Он сделал несколько шагов, отходя от ограды, и взгляд выхватил что-то темное рядом с забором. Что-то, похожее на человеческий силуэт. Старое платье, грубая обувь. Одну из служанок, их тех, кому по словам Модольва было «за двести», Вигмар узнал мгновением позже, когда подошел ближе.
Она лежала лицом вверх. Лицом неестественно белым, словно свежевыпавший снег. Даже глаза ее подернулись странной белесой пеленой. А потому большая рваная рана у нее на горле казалась неестественно красной и яркой, хотя с нее не вытекало ни капли крови, как будто в теле той не осталось вовсе…
Серый клуб тумана накатил на лежащее на земле тело, на мгновение укутывая его, и Вигмара невольно пробрала дрожь – не от сырости, от внезапно накатившего чувства смертельной опасности, подобного тому, что он испытывал в Ирии не раз и ни два.
- Модольв, назад! – выдохнул он, оборачиваясь туда, куда странный конь пытался уводить форинга.

Подпись автора

Окрик на форинга подействовал, и из тумана тот все-таки показался. Живой, здоровый и не с прокушенным горлом, что не радовать не могло. Куда делся конь, понять было трудно, но после окрика его как будто слизало туманным языком.
- Знал, что тебе понравится, - съязвил Вигмар, глядя как Модольв при виде трупа старухи творит над собой защитный знак. И кивнул, соглашаясь с тем, что им будет лучше вернуться.
Против распоряжений, отданных форингом, он не возражал – все они были разумной предосторожностью в сложившейся ситуации. А потому, позволив Фрибергу свалить тело на лавку, присел рядом с покойницей, рассматривая рану на шее. И чем больше смотрел – тем больше понимал, что ничего не понимает.
- Не видел, - покачал головой Вигмар, отвечая на очередной вопрос. – Тело еще не окоченело, а кровь не хлещет, хотя у нее прокушена шея… И вряд ли прокусил ее волк. 
Он видел много следов, оставленных волчьими зубами. Волки были их частыми соседями во время скитаний по лесам. И порой даже их собственные люди становились жертвой этих зверей. А уж сколько лошадей они потеряли, пока вовсе от них не избавились – и не сосчитать.
- У волка пасть больше, а здесь… Я бы сказал, что это человек, если в этом мире есть хоть один человек, обладающий зубами, острыми, как клыки.
Могло ли это быть паскудство, о котором говорили бонды?! Еще кружку эля назад он был готов ответить отрицательно, сейчас подобной уверенности в нем уже не было.
- Не знаю, - Вигмар задумчиво почесал шрам на щеке, собираясь с мыслями. – Думаю, во-первых, тело старухи нужно сжечь раньше, чем наступит темнота. Не хватало еще, чтобы она ожила и начала скакать по крышам драугом. Крыши у нас и так еще держаться, а зима на носу.
И даже если ее смерть не имела никакого отношения к тому черному человеку, о котором плели бонды, ее можно было назвать более чем странной. А странная смерть – прямой путь к тому, что покойник не будет знать успокоения, и начнет доставать живых.
- А во-вторых, думаю, нам нужно наведаться в Эвенскьяр.
Наверно, это было глупо. Ехать вслед за бондами, которых сам же своим приказом прогнал со двора. Но странная смерть в сочетании со странной лошадью не оставили от прежней апатии и следа. Нет, Вигмар все еще не верил до конца услышанной истории, но абсолютно не хотел однажды поутру проснуться среди обескровленных трупов. Колдун это или не колдун, мертвец или не мертвец – ни у кого не было права припереться в его усадьбу и жрать его людей.
- Бонды явно что-то недоговаривали, когда я спросил их, не умирал ли недавно поблизости колдун. Хочу спросить их еще раз.
И если понадобится, даже с мечом у горла.
- Поедем вдвоем.
Дождь, словно протестуя против подобного его решения, брызнул в дыру в потолке с удвоенной силой, почти заливая очаг и выбивая из того облачка пара и пепла. Тащиться в такую погоду за пять верст от дома – то еще занятие. Но кто сказал, что завтра она будет лучше? И кто сказал, что этой ночью не умрет еще кто-то?
А потому, хлопнув Модольва по плечу, Вигмар добавил, не приказывая, прося:
- Седлай коней, - уверенный, что форинг не оставит его в поездке даже в Хель, не говоря уже о той, в которой слегка придется помокнуть под осенним дождиком.
И выйдя на крыльцо, жестом подозвал Хагира, сообщая ему, что они с Модольвом уезжают.
- Если не вернемся до темноты, - добавил он, не предполагая, что с ними случится что-то плохое, но допуская, что по какой-то причине им придется задержаться, - прикажешь хирдманам зажечь побольше факелов. Так, чтобы был виден каждый угол. И скажешь, чтобы не ходили поодиночке.
Не факт, конечно, что нечисть, если в смерти старухи была повинна она, испугается нескольких людей сразу. Бонды вообще говорили, что напившись крови, черный человек становится бессмертным и неуязвимым. Но лошадь, если она вообще имела отношение к случившемуся, появлению Вигмара явно не обрадовалась. А значит, была надежда, что хождение парами сможет сохранить его хирдманам жизнь.
- Понял меня? Даже если кому-то припрет в отхожее место – пусть ищет, кому приперло еще. И сожгите тело, как только мы уедем.
И с этими словами, сошел с крыльца, направляясь к конюшне, невольно ежась под дождем, который, как назло, явно собирался усилиться, тролль побери ругаланнскую осень, Йерринг с его бондами и черного человека в придачу.

Подпись автора

Клубы тумана, никак не желавшего подниматься из-за пропитавшей воздух сырости, нет-нет, да накатывали на раскисшую под дождем дорогу, порой скрывая ее полностью, так что и непонятно было, куда двигаться дальше. Но затем, налетавший порыв ветра, разгонял туманные клубы, позволяя разглядеть хоть какие-то ориентиры, так что до деревни они с Модольвом все же добрались. Пусть не так быстро, как хотелось бы им обоим, и промокнув едва ли не до костей.
Так что старуха в первом доме, встречавшая их ухватом вместо кружки с подогретым пивом не могла не вызвать ничего, кроме глухого раздражения.
- Убери свою палку, женщина! – приказ Вигмар. – К тебе принесло твоего хэрсира… Так что постарайся быть полюбезней и подскажи нам, где дом вашего старосты – Глума Равнсона.
Старуха моргнула, пытаясь разглядеть его повнимательнее, и на ее лице отчётливо отразилось выражение: «никакой ты не хэрсир – хэрсир я знаю». И трудно сказать, кого именно она помнила владельцем удела: ставленника Ригинлейв или предателя, подохшего в своей усадьбе, как лиса в норе, которую забили хворостом и подожгли.
К счастью для нее, свои сомнения озвучивать вслух она не решилась.
- Ну, есть у нас такой староста, - проворчала она, нехотя отодвигая ухват в сторону, но явно готовая огреть им Модольва, как только сделает хоть одно неосторожное движение. – Вон его дом.
Старушечья рука указала на строение дальше по улице, мало чем отличающееся от других остальных строений.
- Только нету его сейчас. Чего его искать?
- Что значит нету? – Вигмар нахмурился, принимая болтовню женщины за старческую глупость.
- А то и значит, - был ворчливый ответ. – Уехал он сегодня утром, к тебе, хэрсир, и назад пока не возвращался. Мой дом на окраине, мимо меня не проедешь. Разминулись вы.
Разминулись?!
Вигмар бросил на Модольва вопросительный взгляд, пытаясь понять, что думает форинг. Староста и его спутники не вернуться просто не могли, если, конечно, не отправились после Фоборга прямиком в Хольмгард, искать защиты у ярла. Но в это, учитывая погоду и то, что к дальней дороге они явно были не готовы, верилось с трудом.
Тогда куда они могли подеваться, учитывая, что они с Модольвом не нагнали их по дороге? Заблудились в тумане? Или… повстречали слепого коня, которому не понравилось, что о нем говорят?!
От последней мысли в груди как-то неприятно похолодело, и гоня прочь нехорошие мысли, Вигмар произнес:
- Не разминулись, доехал он до меня. Только обратно не вернулся. А я хотел его расспросить… Скажи, женщина, ваш староста сегодня утром рассказывал мне о черном человеке. Ты что-нибудь знаешь об этом? 
Старуха как-то странно дернулась, прижимая к себе ухват, словно видела в нем защиту, а затем, неожиданно резко выпрямившись, ответила:
- Зайди в мой дом, хэрсир. Такие вещи не стоит обсуждать на пороге. И у тумана есть уши.
В груди похолодело еще сильнее, словно серый туманный клуб дыхнул прямо в сердце. Но внешне Вигмар старался сохранить спокойствие и даже иронию.
- Ну, послушаем вторую страшной сказки, - хмыкнул он негромко Модольву, хлопая того по плечу и предлагая последовать за старухой.
В доме, освещаемым лишь горящим очагом, помимо нее самой ютились еще две девчонки, молодые, лет до двадцати, и, наверно, симпатичные, если вывести их на свет белый из внутридомового сумрака. Судя по наряду и простеньким, но украшениям в виде цветных бусин на грубой нитке – рабынями они не были, скорее, родственницами. А на вошедших дом мужчин бросали взгляды, вполне соответствующие их полу и возрасту, пока старуха на них не цыкнула и не отправила в дальний угол, где виднелась прялка.
А сама жестом указала на лавку перед очагом.
- Присядь, хэрсир… И теперь можешь спрашивать. Что именно о черном человеке – проклятье нашего края, пошедшего из твоей усадьбы - ты хотел узнать?

Подпись автора

Почему слепой конь и черный человек, тролль побери их обоих, имеют отношение к Фоборгу, Вигмар тоже хотел бы знать, а потому вопрос Модольва был более чем уместен. А вот форинг, промокший насквозь у входа, нет. И жестом подозвав того к очагу, перехватив при этом недовольный взгляд старухи, Соларстейн отрезал:
- Гостеприимство угодно Светлым Асам. А мой форинг – мой представитель во всем уделе. Отказывая в очаге ему – ты отказываешь мне.
А отказывать в гостеприимстве и крове хэрсиру чревато, и любая старуха должна это понимать, если, конечно, не хочет остаться под зиму без крова над головой вообще.
А затем добавил, возвращаясь к истории о черном человеке.
- Я все еще жду от тебя ответа на прозвучавшие вопросы.
Старуха недовольно пожевала губами, явно возмущенная тем, что кто-то хозяйничает в ее доме, но вслух своего возмущения озвучить опять же не посмела.
- Уверена, потому что черный человек прежде жил в Фоборге, - прозвучал ее ответ. – До того, как усадьбу и постройки пожрало пламя.
И в груди, уже который раз за день, неприятно похолодело.
- Ты сейчас намекаешь на предыдущего хозяина удела?! – переспросил Вигмар. Он не был тем, кто отплатил предателю за его измену. Фоборг брали и сжигали без него, но подробности были ему известны. Прежний хэрсир, присягнувший на верность Святогору и его именем даже успевший отправить на тот свет парочку верных сынов Ругаланна, почуяв скорый конец, заперся у себя в усадьбе  и отказался выходить на честную битву, предпочтя ей смерть в огне. И обрек на нее, помимо себя, и свою семью вместе с прислугой, отказавшись их выпускать, хотя осадившие Фоборг, следуя обычаям, предложили ему выпустить женщин и детей, чтобы сохранить им жизнь.
Могла ли душа такого человека не обрести покой после смерти, оставшись в этом мире, а не отправившись туда, куда ей полагалось – в пасть Нидхёггу?!  Могла, конечно. Но ведь его тело сгорело. А разве огонь – не главное оружие против любой нечисти?! Не случайно же, погребальный костер – лучший способ не допустить появления драугов.
- Но Фоборг сгорел дотла, как он мог воскреснуть из мертвых?!
Старуха насмешливо хмыкнула.
- Нет, он не был хэрсиром – но служил ему силой богов.
Силой богов?! Старуха намекала, что в сожжённой усадьбе был жрец?! Хотя в какой усадьбе их нет, даже в Ростунгхейме один имелся, хотя Вигмар с удовольствием дал бы ему пинка аж до острова Туманов.
- И эта сила спасла его от огня, позволив спастись самому. Он мог бы спасти и других, но предпочел сбежать, спрятавшись в лесах.
Где и жил все эти три года? Постепенно старушечий бред начинал обретать смысл, а заодно и становилось понятно, почему слепой конь не извел все население Йерринга за это время, а начал убивать только сейчас.
- Хочешь сказать, что жрец из усадьбы сбежал и спрятался в лесах Эвенскьяра, прожил в них три года, а потом внезапно умер, и его душа обернулась слепым конем? – звучало это все еще нелепо, но после обескровленного тела служанки и исчезающих в тумане бондов Вигмар был готов поверить и в это. – И это случилось потому, что в своей жизни он совершил много преступлений, в том числе предательство и трусость по отношению к тому, кому он обещал служить?!
Старуха кивнула, важно, словно сама была жрицей, дающей какое-нибудь важное пророчество, без которого простым смертным ну никак не обойтись. Соларстейн покосился на Модольва, пытаясь понять, что тот думает.
А затем задал еще один вопрос.
- Допустим… Но если все так, как ты говоришь, где искать тело этого колдуна? Раз он жил в лесу – у него должен быть дом. Ты знаешь, где он?!
При этом вопросе старуха снова дернулась и как-то странно покосилась на дверь, из-под которой словно дыхнуло клубом тумана, который, впрочем, быстро рассеялся под воздействием тепла очага.
- Этого тебе в Эвенскьяре никто не скажет, - был ответ. – Черный человек не любил, когда его тревожили или говорили о его жилище. Не любил при жизни. Не любит этого и после смерти.
Здорово. И что теперь?! Им прочесывать все окрестные леса в поисках трупа?! Или проще будет пообещать старухе вывезти ее в лес и там бросить посреди тумана? Вполне возможно, такая перспектива встречи с черным человеком сделает ее разговорчиве?
Одна из девчонок за прялкой как-то странно кашлянула, словно хотела что-то сказать, но очередное старушечье цыканье заткнуло ее, заставляя сжаться, как от удара. Похоже, что бабка своих родственниц жаловала не слишком.

Отредактировано Вигмар Соларстейн (2023-03-27 20:40:13)

Подпись автора

К счастью, вывозить старуху в лес на корм слепому коню не пришлось, и за это благодарить та должна была свою молодую родственницу, оказавшуюся куда более словоохотливой.
«Старая лесопилка?»
Будь они в Йомсборге, Вигмар знал бы, о чем идет речь. Здесь ему оставалось лишь гадать – ознакомиться с окрестностями усадьбы он еще не успел, да и не спешил этого делать.
Что ж, хотелось верить, что за десять лет заброшенная дорога не заросла настолько, чтобы по ней будет не проехать – не пройти.
- Поехали, - кивнул он, усмехаясь на тычок плечом Модольва и по-мальчишески отвечая тебе тем же. Поднялся с лавки и перевел взгляд на девчонку, которая стояла, опустив глаза в пол, словно сама уже испугалась собственной смелости. Или это на нее так действовал взгляд старухи, явно обещающий ей хорошую трепку после ухода хэрсира.
- Как тебя зовут? – спросил он. Девчонка вздрогнула, но затем все же ответила.
- Ингилауг, господин.
- Красивое имя… Спасибо тебе. Ты сделала доброе дело, которое, возможно, избавит твою деревню от мертвого колдуна, - вот уже и он сам начал в него верить. – А если кто-то из твоих односельчан вздумает тебе укорять за то, что ты указала дорогу к лесопилке или попробует поднять на тебя руку…
При этом взгляд многозначительно скользнул по старухе, красноречиво намекая, о ком именно из односельчан идет речь.
- Скажи ему, что ты выполняла приказ твоего хэрсира. И любой укоривший тебя или ударивший – лишится и руки, и языка.
Оставив старуху обниматься с ухватом и переминаться с ноги на ногу, и надеясь, что угроза на нее все же подействует, и она не поколотит свою родственницу так, что той придется пожалеть о собственной откровенности, Вигмар направился к выходу.
Дождь и не думал утихать, словно неведомые черви прогрызли дыры в черепе Имира, и в эти дыры хлынули воды мирового океана. Туман тоже не спешил подниматься, так что дорога, уходящая от деревни в сторону леса, нет-нет, да исчезала в его седых клубах полностью, чтобы потом, под очередным порывом ветра, обнажиться лужами и раскисшей землей.
- Думаю, нам понадобится огонь, - произнес Вигмар, возвращаясь мыслями к мертвому колдуну и тому, как его одолеть. – Не знаю, призрак он или драуг, но если сжечь его тело – его душа отправится туда, куда ей следовало отправиться уже давно.
И пусть Нидхёгг и Хель хоть глотки перегрызут друг другу за нее, главное, что Эвенскьяру досаждать больше будет некому.
- Но думаю, что подобному исходу колдун может быть не рад… От драуга можно отбиться мечом. Говорят, нужно отрубить ему голову и приставить ее к заду, чтобы он не смог больше подняться, пока не загорится погребальный костер… Но как отогнать призрака?
Да еще и такого, который оборачивается конем и пытается перегрызть тебе горло.
В памяти невольно всплыл туман Ирия, наполненный кусающимися тварями, которые встретили их первыми. Тогда помогли серебряные Мьелльниры и молитвы жрецов. Но собственным оберегом Вигмар с того времени так и не обзавелся.
- Мьелльнир у тебя при себе? – спросил он форинга, обдумывая возможные варианты защиты. – Может быть, поможет он. Но вообще… я бы поставил на огонь. Зажжем пару факелов…?
Или у Модольва нашлись бы варианты получше?
Дорогу снова затянуло туманом, в котором впереди темным пятном замаячило какое-то препятствие. И лошади, сделав буквально пару шагов, испуганно зафыркали, заставляя придержать их.
А затем порыв ветра разогнал клубы, обнажая гнилой ствол давно рухнувшего на дорогу дерева, и перекрывшего ее так, что проехать верхом точно бы не получилось.
- Что ж, дальше пойдем пешком, - усмехнулся Вигмар, спешиваясь и подхватывая нервничающую лошадь под уздцы, чтобы не дать той сбежать.

Подпись автора

Желание Модольва заглянуть к старухе еще раз было вполне объяснимым, хотя вряд ли им на самом деле двигало беспокойство за то, насколько хорошо здешние бонды исполняют приказы своего нового хозяина удела. И возражать против него Вигмар причин не видел.
- Ни в чем себе не отказывай, - усмехнулся он. – Только помни, она не рабыня, а свободная женщина.
И это переводилось, как делай что хочешь: уговаривай, покупай, предлагай выйти за себя замуж, только избавь меня от разборок на тинге. И пускай решения тинга волновали его не слишком, не хотелось, чтобы слухи об этом докатились до Хольмгарда и Ригинлейв.
- Впрочем, от такой служанки в усадьбе я бы не отказался.
Все равно ведь рано или поздно им придется искать замену умершей рабыне, а служанка из бондов, работающая не за еду, но за плату была не хуже – уж с пары галок они бы точно не обеднели. Так что, если компания девчонки поможет скрасить Модольву его пребывание в усадьбе, то с чего ему этому противиться. Главное, чтобы не слишком часто попадалась ему на глаза и не пыталась каким-то образом привлечь его внимание, уделять которое ни одной женщине в мире у него сейчас не было никакого желания.
В злокозненности жрецов Вигмару убеждаться не было нужды. А вот их способность уговорить мертвеца отправиться в пасть к Нидхеггу вызывала определенные сомнения. В Ирии жрецы помогли им не слишком.
Часть из них сгинула почти сразу же, никак не пережив обычных воинов. А уцелевшие предпочитали за спинами этих самых воинов прятаться, вместо того, чтобы каким-то заклинаниями или огненными шарами атаковать выходивших из тумана тварей. Дармоеды, одним словом, по-другому и не скажешь.
- Обойдемся без жрецов, своими силами, - ответил он.
Впрочем, сказать было легче, чем сделать. До лесопилки пришлось добираться на своих двоих по заброшенной дороге, окутанной туманом, каждый шаг по которой отдавался в памяти воспоминаниями о кровожадных тварях ирийского тумана.
И признание Модольва о том, что он видит слепого коня, преследующего их, отозвалось в сердце неприятным холодком.
- Только не вздумай сходить с тропы, - отрезал Вигмар, испытывая отчаянное желание ухватить форинга за пояс, как тогда, в Ирии они пытались уберечь друг друга от тварей, пытающихся утащить их вглубь туманных улиц, и от собственных страхов, обращающих в бегство. – И вообще, не оглядывайся.
Вот только не оглядываться не получалось. Так и хотелось обернуться и посмотреть, не маячит ли в очередном сером клубе лошадиная морда. Вот только, как Вигмар не крутил головой, но никаких морд не видел. Либо лошадь показывалась лишь Модольву, видя в нем свою несостоявшуюся жертву, либо ему просто привиделось. Оно и не удивительно в такой мгле, в которой даже факелы помогали не слишком. Хотя туман, казалось, шарахался от огня, как живой, позволяя хоть немного расчистить перед собой дорогу.
Была ли на лесопилке виверна или крыша провалилась сама по себе, во время особо сильной грозы, сказать было трудно.
- Не знаю, кто мог, но главное, чтобы этот колдун ее отвадил. Не хотелось бы сейчас с ней столкнуться. А дома проверим, один за другим, не разделяясь.
Последнее в текущей ситуации виделось почти самоубийственным. Так что держаться Вигмар старался максимально близко к форингу, так, чтобы ощущать того своим плечом, не давая туману и треклятому коню ни малейшего шанса их разделить.
Следующий за лесопилкой дом выглядел старым и покосившимся. Дверь мерзко заскрипела, когда они ее открывали. И в свете факелов показался перевернутый стол, посуда на полу – словно обитатели этого жилища покидали его в сильной спешке. Может быть, испугавшись той самой виверны, что проломила крышу в доме по соседству.
Зато никакого мертвого тела ни на полу, ни на лавках не наблюдалось.
- Похоже, что здесь ничего нет, - произнес Вигмар, кивком головы указывая на выход. – Проверим следующий.
И неважно, что ходя друг за другом, они теряли время до темноты, разделившись, они могли уже не встретиться.
Новые клубы тумана встретили их на подходе к очередному дому, налетая внезапно и затягивая дверь, так что разглядеть ее стало не проще, чем через молоко.
- Проклятая погода… - передернув плечами, Вигмар ткнул в туман факелом, пытаясь хоть немного подсветить себе…
Метнувшаяся ему на встречу лошадиная морда была настолько стремительна, что он даже не успел испугаться. Зато взметнувшиеся вверх лошадиные копыта оказались вполне материальными, обрушиваясь на него и сбивая с ног.
От удара об землю перед глазами на мгновение потемнело, а когда способность видеть вернулась, перед глазами мелькнула слепая лошадиная морда, чей образ стремительно менялся, приобретая какие-то жутковатые клыкастые черты. Менялся и тянулся к его горлу, придавливая его копытами к земле. И глуша в себе вопль страха, отчаянно рвущийся наружу, Вигмар зашарил ладонью по раскисшей грязи, пытаясь нащупать выроненный при падении факел.

Подпись автора

Нащупать факел не получилось, но в воздухе мелькнуло что-то похожее на топор, прошедшее через конское туловище насквозь, и это самое туловище неожиданно обернулось облезлым котом, который почти невесомо рухнул ему на грудь, а затем метнулся прочь. Да что это за чертова тварь такая?!
Ухватившись за руку Модольва, Вигмар поднялся на ноги, чувствуя, как от пережитого его слегка потряхивает. Впрочем, в случившемся был и один позитивный момент, тварь боялся оружия, а значит, была возможность отмахаться от нее мечом. Что в свете вопроса форинга о ее разумности становилось весьма актуальным.
- Я в порядке, спасибо, - кивнул он, стараясь, чтобы голос предательски не подрагивал, а колени не вихляли. – А на счет этой троллей клячи… Думаю, что знает. Местные недаром так не хотели ничего говорить.
Клубы тумана зловеще кружились вокруг них, жадно ловя каждое слово, и вызывая озноб, то ли от сырости, то ли от присутствия близкой опасности.
- Староста приехал к нам и назад уже не вернулся, - и наверно, в том, что с ним случилось, была, наверно, и его вина, как хэрсира. Если бы он ему поверил и сразу поехал с ним, то этих смертей можно было бы избежать. Но с другой стороны, какой здравомыслящий человек вот так, с ходу поверит в подобную чушь?! - Из старухи ответы тоже приходилось вытаскивать едва ли не клещами… Похоже, кляча успела их всех запугать.
И в этом свете задерживаться на лесопилке на ночь глядя точно не имело смысла. Куда разумнее казалось предложение Модольва: вернуться в усадьбу, дождаться утра и отправиться прочесывать лес вместе с хирдманами.
Вот только, как оказалось, прочесывать придется не только лес. Разглядывая обломок кости, торчащий из сапога, Вигмар должен был признать, что перекусить ее могли челюсти куда более мощные, чем даже медвежьи. Но если это и в самом деле виверна, то кто знает, где искать ее логово?! На своих крыльях она могла улететь за много верст отсюда… Да и что осталось от колдуна после таких укусов?! И даже если он найдут и сожгут его останки – упокоит ли это злобного мертвеца?!
Вопросов было больше чем ответов, но в одном Вигмар был уверен, что задерживаться на лесопилке на ночь им точно не стоит.
- Не знаю, но пока не сожжем ногу – не узнаем, - произнес он, отвечая на вопрос форинга. – В том доме…
Он кивнул на одну из построек.
- Были какие-то плошки с маслом. И лавки. Разрубим пару из них, польем маслом и устроим ноге погребальный костер, - звучало и кощунственно, и забавно одновременно. – А затем вернемся в усадьбу, дождемся утра и придем сюда снова, прихватит с собой какую-нибудь козу… Попробуем приманить виверну, раним ее и посмотрим, куда она полетит. Так найти ее логово будет проще. И, кто знает, может быть, там найдется что-то, что осталось от колдуна…
Если, конечно, это самое логово не окажется где-нибудь далеко на побережье.
- Или, - он развел руки в стороны, - можешь предложить идею получше.
«Только думай быстрее, пока троллья кляча не вернулась»
- А пока пошли, займемся костром.
Разрубить пары лавок было делом недолгим, и хотя пропитанные сыростью гореть они не хотели, масло оказалось сильнее влаги. Чадя и треща, лавки, наконец, оказались охваченными пламенем, как и брошенная в них нога.
Все это время Вигмар то и дело крутил головой по сторонам, ожидая, что мертвая кляча вот-вот снова напомнит о себе, но никакая лошадиная голова в дверной проем просовываться не спешила. Либо топор Модольва напугал ее настолько сильно, что отбил жажду крови надолго, либо - и это казалось куда более вероятным и куда более худшим – сожжение ноги ее нисколько не тревожило, потому что не могло угрожать ее существованию.
- Ну, вот и все, - произнес Вигмар, глядя на оседающие на пол угли и гоня прочь дурные мысли о том, что они лишь потратили время впустую. – Так что скажешь? Возвращаемся в усадьбу?

Подпись автора

Упоминание Гюряты не вызвало у Вигмара усмешки. Напротив, ему не хотелось вспоминать об этом. Проклятый здоровяк подвел их своей смертью, обесценив все попытки докопаться до правды. Возможно, останься он жив, Ригинлейв бы прислушалась к его словам, приказала бы найти всех причастных. И они с Модольвом не оказались бы здесь и сейчас.
- Надеюсь, что и на том свете он будет гореть вечно, - проворчал Вигмар, не слишком радуясь подобным сравнениям. – А на счет ноги… Узнаем. Если за пару дней конь не появится – значит, действительно провалился.
Впрочем, издох колдун или нет, а нагадить перед этим таки успел. И глядя на трупы старосты и одного из бондов, которые еще сегодня утром приезжали к нему за помощью, а сейчас валялись в овраге мертвыми, в душе шевелилось даже не сочувствие – досада. Не слишком хорошо начиналось его хэрсирство в этом уделе.
Наверно, в деревню можно было и не возвращаться – оставить трупы до утра в овраге, вот только в этом виделось что-то кощунственное. Да и не в кощунстве дело, не ровен час, после своей неестественной смерти покойнички оживут и начнут скакать драугами по окрестным лесам. Гоняйся за ними потом до самого Рагнарека.
- Возвращаемся, - согласился Вигмар. – Только давай сперва их свяжем, что ли, чтобы не ускакали по темноте.
По-хорошему, следовало отрубить тем головы и приставить к задам, как учила народная мудрость, но осквернять до такой степени тела не хотелось.
- И нужно найти третьего.
Искать пришлось не так долго. Далеко тот не убежал, нашел свой конец под кустом, от зубов или что там было у вампира. И рваная рана на его неестественно белом горле была видна даже сгущающихся сумерках.
В деревне их с Модольвом возвращение встретили с тревогой. То ли старуха успела всем разболтать, куда они отправились, а потому местные уже если и ждали их увидеть, то только мертвыми. То ли пропавший староста вызвал всеобщее беспокойство.
- Телега в деревне есть? – поинтересовался Вигмар, не слишком вдаваясь в подробности. Узнать о судьбе своего старосты местные еще успеют.
Из толпы бондов выступила все та же старуха.
- А зачем тебе, хэрсир, мертвого колдуна привезти собрался? – мрачно поинтересовалась она.
Наверно, после такого вопроса можно было ответить ей, что язык у нее лишний – и приказать ей его отрезать. Но сам, удивляясь своему спокойствию, Вигмар лишь произнес:
- Стал бы я возить его труп по всему Йеррингу. Земляков ваших в овраге нашли, что поутру ко мне в усадьбу приезжали. Старосту и еще двоих… Мертвыми. Слепой конь до них добрался. Похоронить их нужно. И побыстрее, чтобы до утра не валялись.
Старуха переменилась в лице. То ли испугалась, то ли смерть старосты доставила ей душевную боль, и резко произнесла:
- Сжечь их нужно. Бёрси, давай свою телегу, - бонд, к которому она обратилась, едва не подпрыгнул на месте. Ему явно не хотелось, чтобы именно его телега возила покойников. Но аргумент, - Ты ж не хочешь, чтобы Глум и остальные ночью пожаловали к тебе в гости?  - быстро его урезонил. – А остальные готовьте погребальный костер. Нужно предать тела огню до полуночи, пока грань между мирами не истончилась, и в их тела, лишенные душ, не пришло зло.
Удивительно, но в деревне старуха явно пользовалась уважением, потому что ее распоряжение кинулись выполнять с такой прытью, с какой не выполнялись приказы даже некоторых форингов.
А старуха, тем временем, подойдя к их с Модольвом лошадям, добавила то, что ожидать от нее не приходилось.
- Прости за грубость, господин. Я не сразу поняла твои намерения… Ты ведь не первый, к кому обращался наш староста. О колдуне в лесу он и прежним людям в усадьбе говорил, только те и слушать не хотели. А потом колдун узнал об этом, пришел в деревню, сказал, что мы пожалеем, что распустили языки… И когда появился слепой конь, все поняли, откуда взялось проклятье.
Интересно, как бонды себе это представляли? Что колдун наложил на себя руки, чтобы превратиться в вампира и отомстить им? Учитывая, что его смерть была неожиданностью для него самого, вряд ли он мог ее предвидеть. Хотя, возможно, злоба на весь мир и желание отомстить и в самом деле породили чудовище.
- Колдуна сожрала виверна, - ответил Вигмар. – Так что, если это и проклятье, то случайное, а не намеренное. Завтра утром мы узнаем, где ее гнездо и сожжем колдовские останки. Так что слепой конь вас больше не потревожит… Только для этого нам понадобится коза или овца, чтобы приманить тварь. Найдется у вас какая-нибудь старая или больная, чтобы не жалко было скормить?
Он был забрал у бондов и молодую, даже силой, если бы понадобилось, но надеялся, что они сумеют договориться миром.

Подпись автора

Козу нашли довольно быстро. Впрочем, Модольв был прав, судя по выражению лиц бондов, они бы пожертвовали и парочку своих соседей, лишь бы избавиться от проклятого колдуна.
Впрочем, страх перед ним не помешал им отправиться за телами старосты и его спутников. Вот только к этому времени стемнело окончательно, а дорогу снова начал затягивать туман – уже не дождевой, а ночной, поднимающийся с остывающей с наступлением темноты промокшей земли.
И пускай проклятая лошадь никак не проявила себя до сих пор, даже морды не высунула из темноты полюбоваться на то, как грузят на телегу ее жертвы, словно сожжение ноги, в самом деле, отправило душу колдуна в объятья Хель, добираться до усадьбі сквозь туман и ночной мрак хотелось не слишком.
Так что предложение Модольва совпало с собственными мыслями Вигмара, впрочем, это бывало не так уж редко. И неважно, двигало ли форингом желание поближе познакомиться с родственницей старухи, или ему тоже не слишком хотелось кататься по ночам местностью, где промышляет колдун, разрывающий людям глотки - главное, что оно пришлось хэрсиру по душе.
- Заночуем, - кивнул он и добавил. - Можем даже заночевать в доме старухи, - не видя ничего предосудительного в том, если Модольв проведет эту ночь не один, а в компании Ингилауг и ее сестры. – Только одно условие, - он хитро усмехнулся, обнимая друга за плечо, -  решишь познакомиться с девицами поближе – сделай это так, чтобы они не мешали спать мне.
Впрочем, не в интересах Модольва было шуметь. Если, конечно, он не настроен всю ночь бегать по деревне, спасаясь от старухи с ее ухватом.
Погребальный костер местные приготовили быстро и со знанием дела, так чтобы разместить на нем всех трех покойников сразу. Так что само сожжение не растянулось на полночи, а покойники не успели ожить и выпрыгнуть из костра, набрасываясь на живых.
Удивительным образом их с Модольвом решение заночевать  в деревне совпало с желанием бондов, так что на ночлег не пришлось ни к кому проситься. И приглашение вдовы старосты Глума в глубине души Вигмару было понятно.
Наверняка женщина опасалась, что ее муж, умерший по вине сверхъестественного чудовища, может не найти покоя даже после погребального костра. Может явиться ночью, подобно нежити, в свой родной дом и причинить вред ей и ее детям, если они у нее были. Так что наличие в доме вооруженных мужчин было залогом ее спокойного сна, пусть она и не говорила об этом открыто.
Вигмар перехватил взгляд Модольва. С одной стороны, скорее всего, остановиться в доме старухи форингу хотелось больше. Да и он сам предлагал ему это. С другой, отказать вдове старосты в ее не озвученной просьбе о защите казалось неправильным. Особенно после того, как он отказался выслушать ее мужа и отослал того прочь – проклятому коню на корм.
- Спасибо за приглашение, - кивнул Вигмар, понимая, что Модольв может не поддержать его решения, но все равно озвучивая его. – Думаю, мы с моим форигом примем его. Но сперва мы бы хотели узнать о виверне, из-за за которой заброшена лесопилка в лесу. Откуда она взялась и знает ли кто-то где ее гнездо? Ты можешь рассказать нам об этом?
Женщина покачала головой и испуганно потупила глаза.
- Нет, - прозвучал ее глухой ответ. – Это вам нужно спросить старую Халлу. Она знает куда больше, чем любой из нас. Если кто-то в деревне и сможет вам помочь, так это она.
Кажется, судьба все-таки вела их к дому старухи. И, кажется, именно этого вдова Глума и боялась – что после разговора она заночуют в чужом доме, оставив ее наедине с ее страхами.
- Значит, с ней мы и поговорим, - кивнул Вигмар, замечая, как осунулись плечи женщины. – А потом придем к тебе на ночлег.
Кажется, Магрит в первое мгновение даже не поверила услышанному, поднимая на хэрсира растерянный взгляд.
- Так что ты уж постарайся, - усмехнулся Вигмар, - приготовь нам ужин посъедобней.
А едва женщина поспешила к своему дому, обернулся к Модольву, хлопая того по плечу и делясь с ним своими соображениями.
- Думаю, Магрит боится оставаться в эту ночь одна. Боится, что ее муж явится к ней с того света, - сам он в подобную возможность не верил, уверенный в том, что погребальный костер – самое надежное средство против драугов и прочих порождений Хель. – С меня не убудет, если я проведу ночь у нее на лавке. А ты, - он усмехнулся, - если захочешь, можешь провести ночь на лавке в доме старухи.
Один или в компании – это уже как распорядятся Фрейя, ловкость форинга и старушечья глухота.
- Поверь, я буду не в обиде. Заодно проверим, чья ночь пройдет веселее… А сейчас пойдем – узнаем про виверну.
И направился к дому старухи. Постучал три раза, чтобы не напугать ту и ее родственниц, и не огрести ухватом из-под двери, а на сварливый вопрос: «кого там тролль принес на ночь глядя» ответил:
- Не тролль и не принес. Это твой хэрсир, Халла. Мы с моим форингом хотим узнать про виверну, что завелась на лесопилке. Жена старосты, Магрит, сказала, что ты можешь нам помочь.
И учитывая, как старуха благодарила его за намерения уничтожить колдуна раньше, вряд ли она могла отказать в его просьбе ему сейчас.

Подпись автора

Если верить старухе, то все зло во всем уделе шло от усадьбы с ее прежним владельцем. Даже удивительно было, почему местные бонды все эти годы так долго его терпели, а не поднялись на мятеж, поддерживая ярла Ригинлейв и других хэрсиров.
Может, конечно, кто-то и поднимался, но Вигмар не слышал, чтобы на территории Йерринга, в отличие от Йомсборга, стоявшего костью в горле Святогора и его приспешников, действовал хоть какой-то крупный мятежный отряд.
А впрочем, сейчас это было уже неважно. Главное, что приблизительное местонахождение гнезда виверны они узнали, оставалось лишь завтра поутру узнать, есть хоть какая-то переправа или брод на другой берег реки, и можно отправляться на поиски останков колдуна.
А может и не отправляться? За весь вечер слепой конь так больше и не появился. Может быть, стоит подождать еще пару дней, оставаясь в Эвенскьяре? И если нападения не повторятся, то значит, что сожжение ноги помогло.
Собираясь обдумать эту мысль на свежую голову, Вигмар поднялся с лавки.
- Спасибо за помощь, - произнес он, обращаясь к старухе. – Твой рассказ нам пригодится. А сейчас, - он бросил взгляд на форинга и ухмыльнулся себе в бороду, чтобы не вызвать у Халлы подозрений раньше времени, - я попрошу тебя еще об одной услуге. Мы заночуем в Эвенскьяре, чтобы не возвращаться в усадьбу затемно. Я буду в доме Магрит, вдовы Равнсона, а ты размести у себя моего форинга.
Девчонки в углу, услышав это, громко фыркнули и захихикали, то ли от радости, то ли от смущения.
Старуха, кажется, тоже сразу смекнула, почему это форинг выбрал для ночлега именно ее дом.
«Нету у меня здесь места для всяких приблуд!» - так и читалось на ее лице, а взгляд ее красноречиво посматривал на ухват, как самое надежное средство защиты. Но отказать хэрсиру, особенно перед лицом его намерений избавить их деревню и от мертвого колдуна, и от виверны, которая с легкостью могла пожаловать к ним «в гости» - крылатой твари сто верст не крюк  - все-таки не решалась.
- Это будет честь для меня, хэрсир, - проворчала она, наконец, жестом указывая Модольву на место его ночлега. И хлопнув того по плечу, Вигмар одними губами пожелал:
- Веселой ночки, - и направился к выходу.
Магрит явно ждала его возвращения с таким нетерпением, как если бы от этого зависела ее жизнь. И даже ужин не поленилась, накрыла, сдобрив свежесваренную кашу кусками вяленого мяса и сушеных грибов – явно запасов, подготовленных уже на зиму, лишь бы не кормить гостя пустой крупой. Лавку застелила парой шкур. И не смогла сдержать вздох облегчения, когда Вигмар таки на эту самую лавку улегся, окончательно убеждая женщину, таким образом, в том, что останется в ее доме до самого утра.
Как он заснул, Вигмар не помнил и сам, как и не помнил, снилось ли ему что-то. Из объятий сна его вырвал истеричный собачий лай, доносящийся снаружи, заставляя еле слышно выругаться и приподняться на лавке.
Впрочем, лаять собаки могли и по совершенно безобидному поводу, например, на забежавшую в деревню лису, пытавшуюся подобраться к чьему-нибудь курятнику.
- Господин… Господин, - послышался за спиной сдавленный шепот. Вигмар обернулся. Магрит сидела на своей лавке и испуганно смотрела на стреху. – Там, на крыше… Кто-то есть.
И от ее шепота тревога шевельнулась в груди, холодком обдавая сердце и заставляя тоже посмотреть наверх. Но сколько он не смотрел и не прислушивался, ничего не услышал и не увидел.
- Тебе показалось, женщина… 
Пронзительный вой на мгновение заглушивший тявканье десятков песьих глоток ударил по ушам. Вигмар слышал в своей жизни много резких и пугающих звуков. Слышал вой волков, загоняющих свою добычу, полный жажды крови и мрачного торжества. Слышал крики умирающих на поле боя и людей, и лошадей. Слышал даже драконий предсмертный рев. Но ни один из этих звуков никогда прежде не пугал его настолько.
Сердце, казалось, сбило свой ритм, на мгновение забивая дыхание. Но почти сразу страх сменился готовностью действовать. Кто бы ни выл там снаружи – мертвый колдун, бешеный волк и какая-то другая тварь, он не собирался прятаться от нее в доме.
Кажется, Магрит протестующе вскрикнула, когда он с мечом в руке бросился к выходу, но слушать ее протесты Вигмар не собирался.
Собачий лай безошибочно подсказывал дорогу к дому Халлы. И сделав по улице несколько десятков шагов, Вигмар увидел Модольва с топором в руке.
- Ты тоже это слышал? – спросил он, в первое мгновение полагая, что друга, как и его самого разбудил странный вой. – Как думаешь…
Сочащуюся между пальцами кровь и зажатую рану на шее, Вигмар разглядел лишь сейчас, ускоряясь и бросаясь вперед, чтобы убедиться, что Модольв не держится на ногах из последних сил.
- Сильно тебя? Колдун?
Ну а кто еще мог вцепляться людям в горло?!
Шорох сверху заставил его вскинуть голову и… замереть от увиденного. На крыше дома старухи, опираясь в нее всеми четырьмя конечностями, словно огромный уродливый паук сидел… живой покойник. Покойница, если быть точным.
Длинные спутанные волосы на половину прикрывали мертвое, покрытое трупными пятнами лицо. Мертвые рыбьи глаза с жадным голодом сверлили людей…
- Один, Тюр и Тор, - выдохнул Вигмар, невольно поднимая меч, как единственное средство защиты. И словно понимая, что легкой добычей он становиться не собирается, покойница злобно щелкнула челюстями и… прыгнула в темноту, на соседнюю крышу, затем еще на одну, под истошный собачий лай, пока, наконец, на третьем прыжке третья крыша не провалилась под ее мертвой тушей, и она не рухнула в чей-то дом.
- Чтоб тебя тролль отымел! – выругался Вигмар, срываясь с места. К тому времени, как они добрались до дома, внутрь которого провалилась покойница, изнутри уже слышались детские визги, чей-то сдавленный хрип и мерзкий рык. Дверь была заперта изнутри, так что пришлось навалиться на нее плечом.
- Нужно отрубить ей голову! – выдохнул Вигмар, налегая на доски, которые, к счастью, не отличались прочностью каменной стены. Мгновение, и они ввалились внутрь.
В свете едва горящей лучины мелькнула жуткая картина. Мужское тело на полу и покойница на нем, впившаяся зубами в глотку бедолаги. Трое чумазых детишек, забившихся в угол и орущих в унисон.
- Руби!
Покойница увернулась от удара в последний момент, отпрыгивая в сторону, заскочила на стену и, как все тот же огромный уродливый паук, прыгнула с нее на другую. Дети завизжали еще истошнее. Кровь из разорванного горла хозяина дома стремительно заливала пол.
Становилось понятно, что с такой прыткостью добраться до головы драуга будет непросто.
- Бей ее по ногам!
И когда рухнувшая со стены на пол нежить попыталась выскочить в дверной проем, Вигмар со всей силы рубанул мечом ей по ноге. От нового истошного воя заложило уши. Резкий взмах мертвой когтистой лапы смел его с ног, отшвыривая прочь, куда-то под стену, от удара о которую в глазах на миг даже потемнело.
Понадобилось несколько мгновений, чтобы вернуть себе способность видеть. И вскинувшись, Вигмар попытался оглядеться, пытаясь понять, куда подевался прыткая тварь.

Подпись автора

Самого Модольва Вигмар не увидел. Зато голос форинга, раздавшийся снаружи и зовущий его, подхлестнул, словно плеть, заставляя таки оторвать себя от стены и пола, подняться на ноги и, чуть пошатываясь от недавнего удара, броситься к выходу.
К счастью, призыв друга оказался не предсмертным воплем о помощи. Покойница, пригвождённая Модольвом к земле вилами, извивалась, бессильно карябала размокшую после дождя грязь когтистыми лапами, точь-в-точь, как паук, пришпиленный к стене иголкой. И выла, так, что от ее воя закладывало уши. Так что заткнуть ее хотелось даже больше, чем убить.
И подскочив к ней, следя, чтобы напоследок не угодить под удар ее когтей, Вигмар со всей силы опустил меч на ее шею. Та хрустнула, рассекаемая лезвием. Мертвая голова покатилась по земле. И наступила тишина, ударившая по ушам, пожалуй, даже сильнее, чем недавний вой.
А затем где-то снова неуверенно гавкнула собака. За ней еще одна. И еще, постепенно превращая разрозненный лай в единый хор. Заскрипели двери домов, выпуская наружу обитателей деревеньки, явно разбуженных шумом и воем, но не решавшихся прежде высунуть нос на улицу.
Мгновение за мгновением, и в скором времени вокруг них с Модольвом уже собралась целая толпа. Люди охали, ахали и перешептывались, глядя на обезглавленное мертвое тело.
- Да это ж Дрива, - донеслось до Вигмара. – Вернулась-таки домой…
- Там, в доме, - произнес он в ответ, оборачиваясь к собравшимся, - труп… Нужно его сжечь, как и эту, - он носком сапога ткнул в лежащее у него тело. – И заберите детей, в доме одним, с мертвым отцом им не место.
Те, кто посмелее, поспешили выполнить его приказ. Остальные продолжали перешептываться.
- Тости – бедолага, добралась она таки до него… Отомстила за все синяки… А он все смеялся, когда говорили, что жена однажды придушит его во сне за все обиды…
Так вот, значит, в какой дом напоследок угодила покойница. В свой собственный. Случайно провалилась? Или это была ее цель, чтобы успеть напоследок отомстить мужу, при жизни поднимавшего на нее руку? Как бы там ни было, но именно во сне она его и придушила… Как волк овцу, перекусив зубами глотку.
Мотнув головой, гоня прочь дурацкие мысли, Вигмар перевел взгляд на Модольва. На рану на шее друга. И спросил, снова поворачиваясь к бондам, тем, что еще не успели разойтись за телегой и дровами:
- Знахарка в деревне есть? Моему форингу нужно обработать рану.
Нет, конечно, можно было обойтись аквавитом или, хотя бы, элем, влив половину внутрь, а остальное на рану. Вот только интуиция подсказывала, что рана оставленная зубами покойницы может быть не обычной, а проклятой. И заживать, как простая царапина, не захочет, загноится и приведет к смерти. А потому лучше использовать для ее обработки что-то не такое приятное, как эль, но куда более надежное.
Ответ был предсказуем, как дождь осенью:
- Старая Халла. Она у нас знается на травах.
Кажется, в этой деревеньке все дороги вели в дом старухи. И обернувшись к Модольву, Вигмар произнес:
- Забирай свой топор и пошли. Ингилауг и ее бабка тебя уже заждались, - и вскинул руку, предупреждая любые возражения. – И не вздумай спорить. Я не хочу, чтобы завтра эта рана уложила тебя на лавку, через три дня довела до горячки, а через неделю мне пришлось бы искать нового форинга… Это не по-товарищески бросать своего друга одного в подобной глуши.

Подпись автора

К счастью, упрашивать Халлу пустить Модольва на ночлег второй за ночь не пришлось, как и объяснять ей, что от нее требуется. При виде раны на шее форинга старуха поняла все без лишних слов, и без лишних указаний приступила к подготовке.
- Разошлем, - согласился Вигмар, отвечая на слова Модольва о том, что нужно будет узнать, не пропадали ли люди в других деревнях, чтобы обезопасить удел от нашествия драугов. – Хотя, думаю, если в какой-нибудь деревушке заведется подобный ночной гость – бонды сами к нам прибегут.
И убедившись, что друг остается в надежных руках и его здоровью ничего не угрожает, вернулся к дому вдовы.
Магрит, судя по всему, из дома так и не вышла, несмотря на то, что на сожжение Дривы сбежалась смотреть чуть ли не вся деревня. Просидела все это время на лавке, сжимая в руке подвеску в виде серебряного Мьелльнира. И лишь увидев хэрсира, выдохнула с облегчением и решилась выпустить оберег из пальцев.
Удалось ли ему поспать этой ночью, Вигмар не помнил. Если он и проваливался в какое-то подобие дремы, то ненадолго, а потом почти сразу просыпался, то от очередного собачьего лая, то от скрипа соседней лавки, на которой никак не могла заснуть Магрит.
Так что встали они оба рано, едва рассвело. Позавтракали остатками вчерашней каши, которую Магрит заботливо сдобрила свежими шкварками. И поблагодарив ее за гостеприимство, Вигмар уже засобирался к старой Халле, проведать Модольва, но едва распахнул двери – как наткнулся на друга на пороге. Да еще и не одного, а в компании парочки бондов и… одного козла. Настолько вонючего и громко орущего, что находиться с ним рядом было ни чем не лучше, чем с давешней покойницей.
Комментарий Модольва, засомневавшегося в привлекательности подобной добычи для виверны, разбился о фразу одного из бондов:
- Да что вы такое говорите, господин хороший! Это для нашего с вами носу козел смердит, а для виверны, которая и падлу всякую  жрет за милу душу, оно, поди, как цветник пахнет.
И трудно было что-то этому возразить. Ведь и в самом деле, чем вонючей добыча – тем больше шансов, что тварь быстрее ее почует.
- Думаю, что не задохнемся, - усмехнулся Вигмар, хлопая друга по плечу и с радостью убеждаясь, что ночная рана не уложила его на лавку с лихорадкой. Даже лучше, она даже начала подживать – спасибо старухиным мазям, покрывшись свежей коркой. – Рад тебя видеть в добром здравии.
А затем, переведя взгляд на бондов, добавил.
- Халла сказала, что гнездо виверны находится за рекой. Мост туда есть? Или лодка, чтобы перебраться на другой берег?
Как оказалось, обойтись можно было и без лодки.
- Мост, господин, - был ответ бондов. – Южнее лесопилки. К нему раньше тропа вела, с дороги на лесопилку налево, не доезжая до той треть пути… Правда, с тех пор как лесопилку забросили, туда никто и не ездил. Тропа, поди, совсем заросла, но найти, думаю, ее еще можно.
Ну, раз можно, значит, они найдут. И, кивнув бондам, чтобы шли заниматься своими делами, Вигмар обернулся к Модольву, спрашивая:
- Ну что, выдвигаемся? Козла привяжем к седлу…
Как оказалось, сказать это было легче, чем сделать. Рогатая скотина оказалось не только с дурным запахом, но с дурным норовом. Махала головой, как воин секирой, не подпуская к себе чужаков, упиралась и орала, пугая коней.
В общем, когда они с Модольвом смогли выехать за деревню, солнце уже стояло высоко в небе. Проклятый козел украл у них добрый кусок утра.
- Вот ведь гад смердючий, - только и выругался Вигмар.
К счастью, поняв, что ничего плохого делать с не собираются, козел постепенно успокоился. И затрусил рысцой, не слишком отставая от лошадей. Так что до заброшенной тропы они добрались куда быстрее, чем могли бы ожидать.
Сама тропа, заросшая пожухлой осенней травой и заваленная сухостоем, едва угадывалась среди леса. И, что самое паршивое, ее то тут, то там затягивал туман, хотя до этого момента никакого намека на его присутствие не наблюдалось. Дождь перестал лить еще с ночи, а поднявший ветер разогнал тучи, даруя если не теплый, то хотя бы солнечный день.
- Вот ведь паскудство, - Вигмар бросил на Модольва вопросительный взгляд, пытаясь понять, что думает тот по поводу этого странного явления. Был ли туман природным, или проклятый колдун хотел им помешать? Впрочем, как бы там ни было, ехать верхом по тропинке, заваленной ветками и стволами деревьев, которых в тумане сразу и не разглядишь было равносильно самоубийству.
Любая коряга, резко появившаяся перед лошадью, способна напугать ту и заставить подняться на дыбы. А это прямой путь к тому, чтобы свалиться с седла и остаться лежать где-нибудь под деревом со свернутой шеей.
- Кажется, дальше придется идти пешком, - произнес Вигмар, спешиваясь. И при этих его словах кони как-то протестующе всхрапнули, словно вообще не хотели идти дальше. А затихший было козел и вовсе противно заорал и снова замотал головой, гоня невидимого противника.

Подпись автора