Обилие социальных связей Сигмара с первого его дня на земле Ригинлейв ничуть не смущало. Даже напротив, большое количество друзей и родственников обещало ему добрую и благополучную судьбу, полную любви, дружбы и надёжного тыла. Во многом, конечно, от них с Вигмаром зависело, как установятся эти связи и кто будет стоять за спиной Сигмара, когда он станет королем, но многое определит, конечно же, и родство тоже. И одно то, что за четверть часа в этих покоях собралось изрядное количество людей, которые хотели подержать принца на руках, побаюкать его, поиграть с ним и посюсюкать, уже говорило в его пользу и в пользу его благополучного будущего. А Сигмар словно понимал суть происходящего и не капризничал, не хныкал и не спешил немедленно заснуть, радуя присутствующих своими первыми взглядами, звуками и смешными попытками за что-то ухватиться и привлечь внимание окружающих. Даже Ормар, казалось, максимально далёкий от того, чтобы быть очарованным младенцем дядей, вёл себя с младенцем с предельной осторожностью и даже нежностью, боясь навредить, даже если и ненамеренно. Да, сын казался удивительно хрупким созданием, близким все больше к эльфам, чем к людям. Ригинлейв не могла отделаться от этого ощущения. И чувство щемящей тоски от осознания, что она не сможет его, такого маленького и беззащитного, спасти от чьей-то чужой воли, время от времени разрывало сердце.
- Что ж, это и не плохо вовсе, - улыбнулась мужу Ригинлейв, - Добрые друзья и любящие родственники - неплохой задел на будущее, не так ли? - если это будущее у него вообще будет. Если он останется их сыном. Если не сгинет в лапах южан, отлученный от своей семьи и всех, кто его любит и кто им дорожит.
- Кстати, об этом. Не против, если Бьорн и Инги зайдут к вам вечером, перед отъездом? Тоже хотят познакомиться с Сигмаром, но ярла в тебе видят прежде тетки, - усмехается Ормар, качая младенца, который уже свыкся с новым лицом и теперь не думал хмуриться или плакать. Да, племянники со стороны Ормара воспринимали Ригинлейв почти всегда в исключительно формальном качестве, потому что строгие наставники их этому научили. Да, в них обоих была королевская кровь Хорфагеров, но Хорфагерами они не были, и им не давали об этом забыть, как если бы полагали, что когда-нибудь в них могут вспыхнуть нуемные амбиции, которые заставят их вспомнить о том, что их бабушка была дочерью ярла Асгейра и родной сестрой ярла Горма. С точки зрения Ригинлейв, никакой нужды в этом не было. Она хотела, чтобы племянники были ей в первую очередь племянниками, и приходили знакомиться не со своим будущим ярлом, а со своим кузеном. Не было никакой нужды в этом препятствовать, как не было никакой нужды и напоминать все время о дистанции, которая лежала между Ригинлейв и её подданными, даже если они были родней.
- Глупый вопрос, - осуждающе произнесла княгиня, - Конечно, не против. Пусть приходят и играют, сколько захотят. И перестанут стесняться и отказываться от моих подарков и моего общества. Они - часть семьи, а ты их уже задергал, - вряд ли, конечно, именно сам Ормар, но он точно мог это изменить. И княгиня хотела, чтобы он так и сделал. В конце концов, по всей видимости, замечание кузена о том, что в будущем Асбьорн станет его зятем, вовсе не казалось никому здесь пустым. А значит, они станут родственниками дважды. И хорошо бы Инги не чувствовать себя в этом браке чего-то недостойной лишь потому что у Асбьорна отношения с тёткой сложились куда как лучше.
- Уверена, лошадка будет, что надо. У тебя талант, - она улыбнулась, хотя сердце снова больно кольнула мысль "может быть, пригодится кому-то другому из наших детей". И мысль эта Ригинлейв даже рассердила. Почему, черт побери, другому? Почему она не думает о том, как защитить Сигмара и разрушить до основания это проклятое пророчество?! В мгновение ока захотелось взять и прогнать всех, с тем, чтобы обдумать план. Но усилие воли напомнило, что здесь были не рядовые хирдманы или даже хэрсиры, а семья. И с семьёй таким образом не поступают.
Что же до жены Ормара, то её семьёй Ригинлейв никогда не считала. И вообще-то полагала, что её и впрямь лучше казнить. И даже не отрубить голову, а сжечь на костре, как богопротивную ведьму в самом худшем смысле этого слова. Если бы королева сама не замечала, что младшим племянникам становится хуже день ото дня, стоит лишить их матери, она бы так и поступила. Но нет, связь их с этой женщиной была так сильна, что казалась неестественной. Дети ведь, в сути своей, очень недолгий период нуждались в матери безоговорочно и всецело, безотрывно и всеобъемлюще. Особенно мальчики. С течением времени у них начинали появляться новые друзья, новые интересы, новые устремления, а роль матери становилась все меньше и меньше. Но в случае с детьми Ормара ничего не менялось с годами. И четырехгодовалая Мьелль, и семилетний Снэульв буквально чахли без матери, увядали на глазах, как сорванные цветы. А когда их забирали от неё из темницы, они покусали прислугу так, что не будь подле жрецов, могли бы и умереть от кровопотери. Были ли это вообще человеческие дети?
А вот Сигмар был вполне себе человеческим ребёнком. И судя по всему, очень любознательным, потому что тотчас же схватился за игрушку, созданную его отцом, и стал разглядывать и пытаться вращать ее, находя это занятие ничуть не менее интересным, чем разглядывание чужих лиц и знакомство с родственниками. Изобретение кузины явно пришлось ему по вкусу тоже, потому что игрушки на верёвочке привлекли внимание хоть и немного позднее, а все так же сильно. И казалось, что Сигмар, видя их, пытался дотянуться ручкой до чего-нибудь, но пока ещё строго ограниченные физические способности, мешали ему это сделать, так что Асхильд, смилостивившись над кузеном, опустила верёвочку пониже, чтобы он хвататься и других игрушек, не то удивлённо, не то недоуменно замирая, когда слышал постукивание погремушек.
- Я думаю, ему очень понравилось, Асхильд, - улыбнулась племяннице Ригинлейв, на мгновение заглянув в колыбель. Сын и впрямь был очень спокоен и казался любопытным и заинтересованным, если такие эпитеты были применимы к детям одним днем возраста. Но то, что он не плакал и не хныкал, уже было хорошим знаком. А в довесок, таким поведением он радовал кузину, так что никаких причин для тревог у них, судя по всему, и не было вовсе. Если не считать все ту же жену Ормара, конечно.
- Твою чокнутую жену нужно спалить на костре, Ормар. И может быть, эти твои странные младшие дети станут нормальными, - или последуют за матерью, что тоже было не слишком-то большой потерей, потому что они все равно были какими-то деффективными, а у Ормара были старшие дети, совершенно нормальные, и могли быть еще, женись он снова.
- Не знал бы, что ты по уши влюблена в этого своего янтарного хэрсира, решил бы, что ты ревнуешь, кузина, - сузив глаза и довольно ухмыльнувшись, Ормар потёр бороду и упал в кресло, тотчас же налив себе вина, - Это все равно мои дети, понимаешь? Не могу я просто рискнуть их жизнями, даже если они странные. Хотя не буду врать, я уже думал о том, что рассказы о дикой крови их матери - вовсе не слух и глупость, а правда. И в таком случае, милосерднее всего было бы отпустить их всех в те леса, откуда я её забрал, и пусть себе живут, никого не трогая, - он вздыхает, понимая, что в таком случае и это его "никого не трогая" станет условностью, потому что в тех лесах, где он нашёл жену, даже дичь не водилась.
- О Боги, Ормар, да твоя жена просто чокнулась после того, как весь их род перебили на её глазах, а её саму многократно изнасиловали, - любая женщина могла бы сойти с ума от такого, и за то, что этой довелось пережить подобное, княгиня чувствовала свою вину. За то, что не остановила ублюдка раньше и за то, что не смогла защитить сотни таких же женщин от злой воли Беловодских выродков, - Если хочешь воспитать нормальных детей, просто отбери их у матери и возьми с собой в Альбион. С тобой они ведут себя нормально, а там, может быть, увлекутся чем-то, начнут есть, пить и забудут об этой дикарке, как о страшном сне, - Ригинлейв смотрит на мужа, ища у него поддержки, хотя вряд ли тут мог быть один большой универсальный рецепт, как стоит себя вести.
- Помолчите оба, - обрывает их Рангрид, задумчиво потерев виски, - Здесь половина жрецов острова Туманов. Просто дайте осмотреть детей и их мать им. И если на них какая-то злая магия или что-то и впрямь не так с их кровью, с их принадлежностью к её роду, то они или скажут, что с этим делать, или подтвердят, что все безнадежно. Отбирать у детей мать и убивать самих детей из-за страха - это гнусно и неправильно. И ты, Ригинлейв, как мать, должна понимать это, - Рангрид осуждающе смотрит на дочь, затем не менее осуждающе на Ормара, а затем подходит к колыбели и садится рядом наблюдая за играющимся внуком.
- Ладно, я переведу её в гостевые покои в южной башне. Оттуда хотя бы сбежать не сможет - прыгать уж больно высоко. Если, конечно, она у тебя не лазает по стенам, - усмехается королева и берет мужа за руку, отчего-то чувствуя лишь больше тревоги от всех этих разговоров. Как если бы они не решали имеющиеся проблемы, а прямо сейчас создавали себе новые.
- А я поговорю со жрецами, а пока... - он нащупывает, что-то под своим камзолом, а затем достаёт свёрток из бархатной ткани, протягивая его кузине, - С рождением сына тебя, Ригинлейв, - он коротко усмехается и поднимается на ноги, видимо, не собираясь здесь задерживаться. А стоит княгине развернуть подарок, как она видит кольцо с большим сапфиром в традиционной для Хорфагеров огранке из белого золота и серьги в комплект.
- Это же "Лучи жизни", - выдыхает Ригинлейв, тоже поднимаясь на ноги, - Этот комплект получает старшая дочь от своей матери в день рождения первого ребенка. Твоя мать получила от нашей бабки, а дочерей у неё не было, и они остались у тебя. Ты должен был подарить их своей жене. Это волшебные артефакты, все знают, что они исцеляют даже рожениц при смерти, изгоняя жар из тела и восполняя кровопотерю. Я не могу это принять, да и нужды нет. Я здорова. Подари Инги, когда она выйдет замуж и родит своего первого ребенка, - качает головой княгиня, признавая, что украшения были очень красивы, но вместе с тем и что права на них она не имела ровным счётом никакого.
- Сама подаришь их Инги. А я хочу подарить тебе, - обрывает серьёзно Ормар, но затем тотчас же в своей привычной манере добавляет, - Считай это заботой о нашем ярле и её здоровье. Просто не хочу видеть Соларстейна в регентах, пока Сигмар не вырастет, - хохочет он, направляясь к двери, - Поговорю с Эйнаром, а затем скажу Инги и Бьорну, что они могут зайти перед отъездом. Не скучайте тут без меня. Я намерен весь день посвятить прехорошеньким придворным дамам, а завтра искать того, кто скует вашему сыну первый Мьелльнир до пятницы, да ещё и из чистого железа.
И это было очень кстати.
Ведь все знали, что чистое железо прогоняет зло.
- Подпись автора