Пощечина раскатами проносится по всему длинному залу, как если бы ей вторили предки Ригинлейв, которые вот уже несколько лет наблюдают за тем, как обращаются с их дочерью, внучкой и правнучкой, и эти наблюдения возмущением отдаются в вековых стенах. Ничего страшного. Им недолго осталось смотреть. А Ригинлейв недолго осталось терпеть. Как и всему Ругаланну. И словно предчувствуя это, предчувствуя свой скорый и неизбежный конец, Святогор становится все более жестоким, непримиримым и не считающимся ни с какими мерами приличий и дипломатии. Ведь будь оно иначе, он бы не вступил в спор с женой и не ударил бы ее при прибывшем из Стародуба  советнике тамошнего князя. По всей Арконе мужья колотили своих жен, но только когда они не были ярлами и только когда этого не видел никто, кроме домашних. Но Святогор сегодня отличился. Успел и напиться до визита высокого гостя, и пытался играть в ярла, и теперь, на глазах у многих, поднял на жену руку. Разница же ее со всеми прочими девицами, что жили в Арконе, состояла в том, что в глазах Ригинлейв не появлялся суеверный ужас, что мог бы заставить ее немедленно разразиться слезами и бежать прочь. Нет, с ее точки зрения, если кто-то и должен был плакать, так это Святогор.

Но он не плачет. Ему кажется мало удара, от которого на мгновение темнеет в глазах, он хватает княгиню за копну светлых волос, да так крепко, что кажется, будто бороться собрался с медведем, а не с женщиной в два раза меньше его размером. Кинжал Ригинлейв вытаскивает одним коротким движением. Ровно с тем, чтобы он оказался острием прижат к горлу Святогора. И вообще-то, учитывая унижение, которое Ригинлейв испытывает, вынуждая участвовать в нелицеприятной сцене не только саму себя, но и гостя, она бы хотела одним коротким движением руки прервать жизнь этого гротескного выродка, злодея из детских сказок, в которые княгиня никогда не верила, находя, безусловно, некоторых мужчин ублюдками, но не полагая, что один из самых ярых станет ее супругом.

Но она не могла. Не потому что убивать мужей на глазах у дипломатов – дурной тон. А потому что такую смерть могли не принять ее собственные хэрсиры. Люди, которые были лишены своих титулов, подпалили усадьбы и ушли в мятежники. Они слишком долго разочаровывались в своем ярле, чтобы принять теперь, что Святогора убила жена, ткнув ему кинжалом в глотку на переговорах. Они хотели все видеть. Они хотели быть свидетелями, они хотели, чтобы она победила его в открытом и равном бою, доказав свою силу и воинское превосходство. Ведь в Ругаланне все просто. Если ты не воин – ты вообще никто. А Ригинлейв не хотела быть никем. Она хотела стать, наконец, ярлом, коим должна была являться все эти годы.

- Мой дорогой супруг не полагает, что было бы невежливо пускать ему кровь на глазах у гостей из очень дальних земель? – ласковым, елейным голоском интересуется Ригинлейв, глядя в глаза супруга. Глаза эти метали молнии, но напугать княгиню было не так-то просто. Вообще непросто, если быть точнее. Ведь за годы своего брака она пережила так много, что ее невозможно было удивить, - Мы ведь не хотим, чтобы Ругаланн предстал диким краем без принципов и приличий перед лицом наших дальних соседей? – думать об этом, конечно, теперь поздновато, но Ригинлейв знает правила игры. Ей нужно дать мужу формальный повод отступить, чтобы отступление это не выглядело позорным бегством, хотя и являлось им по сути.

Вот и теперь рука на волосах княгини размыкается, Святогор отступает на шаг, делает несколько глубоких вдохов, точно дикий кабан после долгой беготни от охотника, а затем бросает взгляд на людей из Стародуба.

- Мой супруг просит прощения. Он совсем забыл о том, что еще утром собирался на охоту, - все так же любезно произносит Ригинлейв, не отводя взгляда от Чеслава, и лишь когда шаги за ее спиной стихают, шумно выдыхает, но продолжает любезно улыбаться. Ей бы холодного приложить к лицу, не то завтра будет кровоподтек, который княгине ни к чему. Но который вполне приемлем для ярла Хорфагер.

- Господин окажет мне честь отправиться со мной на конную прогулку по ближайшему лесу? – поравнявшись с Чеславом, интересуется княгиня, полагая, что после случившегося уже вряд ли имеет смысл делать вид, что они тут все еще соблюдают хоть какую-нибудь проформу.

Расторопные трэллы доносят до конюшен необходимость готовить двух скакунов еще до того как Ригинлейв успевает об этом распорядиться, так что к моменту, как она со своим гостем оказывается  рядом, конюх выводит двух коней под уздцы. Княгиня похлопывает своего вороного по шее, затем гладит гриву, а лишь затем седлает уверенно и вполне привычно. Она указывает Чеславу направление в сторону леса, где можно было позволить себе прогулку без стражи, потому что караулы и без того все время патрулировали территорию вокруг усадьбы.

- Мне жаль, что Вам довелось стать свидетелем этой отвратительной сцены, - ей и правда жаль, но увы, со Святогором достоянием общественности стало многое, что не должно было становиться даже в Ругаланне, где ничего личного, кажется, не бывало вовсе, - Порой Святогор заигрывается в ярла, которым не является. Но он все равно не был ни в одном набеге, считая их варварством, и ничего не смыслит в торговле рабами. Так что этот вопрос Вы легко можете обсудить со мной.

Подпись автора

Ригинлейв знала, что Ругаланн довольно разительно отличался от других княжеств Арконы, но еще она знала, что каждое княжество в сути своей было уникально. Дубровицы, в этом смысле, исключением не являлись. О строгости их нравов, об установленных у них порядках, она тоже была наслышана. Не только потому что наставник ее обладал весьма широким кругозором, но и потому что в свое время Ригинлейв достаточно земель посетила в путешествиях с отцом. И из всех многочисленных подарков, которые он ей делал, этот – без сомнения был одним из лучших. Он-то и позволял сейчас достаточно хорошо понимать, как видят их гости произошедшее и что конкретно их в этом произошедшем может смутить. Нет, вовсе не то, что муж бьет жену – в дальнем княжестве, которое хранило порядки и нравы, заведенные столетия назад, это не вызывало ни у кого никакого удивления, считалось вариантом нормы, а то и вовсе обыденностью. То, что он ссорится с женой прилюдно и выставляет себя идиотом – определенно.

Странно испытывать стыд, когда постыдные действия воспроизводишь не ты сам, но Ригинлейв успела испытать острый укол этого самого стыда за поведение мужа. В отличие от него, ее изрядно волновала репутация края на арене Арконы. Ведь если Святогор считал северное княжество диким и темным, а потому полагал, что ему здесь все можно, то Ригинлейв отчетливо понимала, что ей здесь предстоит править еще долгие годы. И будет лучше, если соседи не станут считать их необразованными темными дикарями. Как иронично было, что именно ставленник Беловодья являл княжество, вверенное ему Великим князем, именно таким от своего лица.

- Вы очень любезны, - закрыть глаза и сделать вид, что Святогора не существовало, и впрямь было очень любезно. Не каждый мог бы похвастаться подобной деликатностью. Следовало признать, что дипломаты в Дубровицах не для красного словца назывались дипломатами, даже если князю своему донесут не самое лестное мнение о посещенных ими местах. К счастью, они и не для лестных мнений здесь собрались, а для обсуждения вполне конкретных дел.

С точки зрения нравов Дубровиц, прогулка по лесу верхом наедине с мужчиной, который не приходился Ригинлейв родственником, да еще с непокрытой головой и без сопровождения, вне всякого сомнения, была катастрофой масштаба схождения лавины с «Трех сестер», но во-первых, в Ругаланне на это смотрели иначе, а во-вторых, стоило ли княгине беспокоиться, когда будучи четырнадцатилетней девчонкой она уже имела честь огорошить Чеслава, случайно оказавшегося рядом, заявлением, что лучше выйдет замуж за него, чем за Святогора? Теперь тот случай можно было вспоминать со снисходительной улыбкой, ведь он лишь продемонстрировал крутой нрав княжны, у которой слова с делами расходились едва ли, а тогда Чеслав, кажется, успел поперхнуться вином. Отец заставил извиниться, Ригинлейв все-таки вышла замуж за Святогора, и не сказать, чтобы сожалела об этом. Ведь все знали: чем сложнее путь, которым ведет тебя Всеотец, тем больше будут величие и слава, которых ты достигнешь. А слава Ригинлейв, когда она убьет своего мужа на хольмганге, без сомнения, будет достаточно велика, чтобы утешить ее после становления вдовой.

- Как поживает Ваш брат, князь Мстислав Волиборович? – когда кони уже неторопливым шагом спускаются к пролеску, вежливо интересуется княгиня, на самом деле, зная об этом князе немногое. Бывало, что Ригинлейв вела оживленную переписку с некоторыми князьями, к некоторым даже в гости ездила уже после смерти отца. Со Златаном Видинским и вовсе водила теплую дружбу уже довольно давно, но с Дубровицами дело обстояло иначе. Не только потому что ее с тамошним князем разделяла довольно большая разница в возрасте, но и потому что на женщин в этих землях смотрели иначе и переписка с Ригинлейв почти наверняка казалась Мстиславу неразумно дикостью. Княгиня, правящая сама? Княгиня, без одобрения мужа ведущая какие-то дела? Пожалуй, ей следовало поблагодарить Богов за то, что в Ругаланн приехал именно Чеслав, а не его брат, - Последний раз видела его еще когда отец был жив, но теплый прием его не забыла, - она коротко улыбается. В тот прием в Дубровицах на нее саму мало, кто обращал внимание, но Ригинлейв не страдала от позывов затронутого тщеславия, а потому была благодарна за гостеприимство и расположение, которыми их одарили.

Суровый климат Ругаланна в ноябре уже демонстрировал все признаки скоро наступающей зимы. Местами пожухлые желтые листья были покрыты изморозью, являя собой причудливую красоту умирающей природы. Время до Йоля и после Самайна считалось здесь самым темным. Время Хель, время ее царствования, время смерти Бальдра и величайшей скорби Фригг. Дни безвременья, что забирали частицу жизни у каждого. И в такие дни, Ригинлейв, тянувшаяся к солнцу, а от того лучше всего чувствующая себя с наступлением майского дня, ощущала себя не так спокойно, как обычно. Ярчайшее солнце Ругаланна, она пускала частицу тьмы и в себя тоже. Лишь с тем, чтобы приготовиться к тому, что давно уже сочла неизбежным. К убийство Святогора.

- Сколько рабов вам нужно и в какой срок? – каждый набег неизбежно приводил к появлению нового числа трэлов и недавний их поход в этом смысле был весьма богат на улов. Насколько возможно, учитывая, что половина Ругаланна была в оппозиции к Святогору, в его немилости и считалась мятежниками, а от того набегам предпочитала охрану собственных земель, - Не желаете остаться в Ругаланне до весны? Путешествие по морю в зимний период – удовольствие ниже среднего, а я могу обещать Вам и Вашим людям гостеприимство и защиту наших земель до конца марта, после чего Вы сможете сразу же уплыть домой вместе с рабами. Зимы здесь суровые, но Ругаланн, - она улыбается, и в улыбке этой вся любовь к своей земле, - Прекрасен. И мне будет, чем развлечь Вас и какие части нашего края показать, - здесь всегда оставалось одно и то же препятствие в виде Святогора, но его даже устранять не придется, - Мой супруг не любит Ругаланн. Особенно зимой. Поэтому в конце ноября он отбудет в Беловодье, и пробудет там до середины марта. Вам не придется делить с ним ни кров, ни стол.

Подпись автора

Кому именно велел кланяться князь Дубровиц, Ригинлейв не уточняет. Ни к чему светские условности низводить до вероятных конфликтов. Княгиня в своей власти не сомневается нисколько, а если сомневались в каком-то другом княжестве, так это все больше их проблема была. О том, что в местах, откуда Чеслав прибыл, на женщин смотрели совсем иначе, чем в Ругаланне, северянке, конечно же, было известно. Так что, если брат посланника все больше за князя признавал Святогора, так это ничего страшного. Да и ненадолго, к тому же. Мертвого ярла редко привечают за союзника и князя. Кланяются ему тоже редко. А Святогор вскоре обещал таковым стать, и должно быть, уже отлично понимал это. Во всяком случае, насколько такой человек вообще мог понимать, что его жена терпеливой послушной супругой уже не станет, и с амбициями Ригинлейв ему ничего хорошего не грозит.

- Князю передавайте, пожалуйста, ответное почтение и уважение всего Ругаланна. Будем рады принять его вместе с семьей в любое время, когда ему то пожелается, - Святогор был не особенно хорош в международных отношениях. Он вообще был хорош, с точки зрения княгини, только в том, чтобы пить, охотиться и находить себе новых женщин, но Ригинлейв понимала, что даже после его смерти, а может быть, особенно после его смерти, отношения эти придется развивать и устанавливать заново, потому что ни одно княжество на земле не способно прожить в полном обособлении. Особенно Ругаланн, в котором главным ресурсом испокон веков была война и воины. А они, в свою очередь, зверели от безделья. Вот Ригинлейв и собиралась найти им занятие. Набеги – рабы – торговля с соседями. Проще некуда, эффективность, проверенная веками.

- Вы правы. Я очень люблю Ругаланн, - она улыбается, чуть заметно кивая головой, - И я рада, если наш простор приходится и Вам по вкусу. А охоту мы легко устроим, раз она Вам интересна. Я в этом деле не особенно преуспела, но у нас есть охотники, которые с большим энтузиазмом оценят Ваши предпочтения в досуге, - а самолюбие Ригинлейв ничуть не пострадает от того, что она послужит на этом мероприятии лишь сопровождающей и наблюдателем. В конечном счете, в ее обязанности учтивой княгини входило поддерживать интересы гостей, даже если ей эти интересы близки не были. Законы гостеприимства обязывали, а в тягость женщине не были.

- Крупных цифр пока предложить и не смогу, потому что лишь недавно Славь закупалась рабами. Из последнего набега привезли много, все были… - она выдерживает паузу, вспоминая, как будет это странное слово «священник», наиболее близкое к их языку, но не припомнив, все-таки называет привычно, - Жрецами этого странного повешенного бога. Не как Одина, совсем другого. А потому они обучены грамоте, ремеслам, привычны к работе и неприхотливы в еде. Их предложу и вам, а если так станется, что подойдут и князь будет доволен, то в летнем набеге привезут еще, а там уже и письмами договориться о покупке будет можно, - у отца-то ее, ярла Горма, какие-то свои договоренности со всеми княжествами были. При Ригинлейв их требовалось обновить, и она отчетливо это понимала, не претендуя сразу на многое. Доверие требуется заслужить. Даже в отношении тех, с кем Ругаланн когда-то имел довольно тесные связи и близкие знакомства. Иной раз и родне-то верить сходу не возьмешься, что уж говорить о деловых партнерах?

- Я буду рада таким почетным гостям. Сегодня же распоряжусь, чтобы вам выделили покои в главных палатах: в них теплее. Говорят, наступающая зима будет суровой, - чем в Ругаланне довольно сложно было кого-то удивить. Суровые зимы, дети, не переживающие этого холода и иностранцы, мерзнущие даже у очага. Ригинлейв желала позаботиться о том, чтобы гостям, которые собирались остаться так надолго, было комфортно. В противном случае, что за хозяйка усадьбы бы из нее вышла, помилуй Фригг?

- В своих – любит, - многозначительно улыбнувшись Чеславу, ответила княгиня насмешливым тоном, в котором не чувствовалось и тени обиды, - От того он и уезжает в Беловодье с наступлением поздней осени. Местный климат, вой ветров и вой волков пугают его самого, его людей и даже силу их оружия, - в которой Ригинлейв сомневалась по определению, хотя учитывая предстоящую ей битву, не должна была. Недооценивать противника всегда было чрезвычайно опасно.

- Будем честны, как ярл, Святогор отличился не особенно, - настолько, что его жене весьма сложно было выговаривать слова «ярл» и «Святогор» в рамках одного предложения. Но это испытание было испытанием ее воли, ее будущего и будущего всего их княжества, - И отчасти именно об этом я хотела бы с Вами поговорить. А точнее… - женщина аккуратно подбирает слова, силясь не спугнуть перспективу возможного сотрудничества на совсем ином поприще неаккуратно подобранными фразами, - О возможной Вашей помощи не столько Ругаланну, сколько мне. И быть может, совсем не как ярлу, но как доброму другу, женщине и человеку.

Подпись автора